|
Впоследствии я поняла, что мое поведение тут ни при чем. – Она горько усмехнулась. – Чтобы мне было в случае нужды чем защищаться, я стала вкалывать в волосы длинную острую булавку. – Теперь понятно, почему вы такого низкого мнения о сильном поле, – задумчиво сказал Джайлс. – Но дело ведь не ограничилось одним балом, правда? – Почему вы задаете мне такие вопросы, Вулвертон? – спросила Дездемона, с вызовом вскинув голову. – Если вы просто скрываете под маской учтивости те же низкие намерения, как и прение, то какое вам дело до моего прошлого? Джайлс набрался решимости: – У меня нет низких намерений, а раз так, значит… – он с трудом произнес последние слова, – значит, мои намерения благородны, Дездемона со стуком поставила чашку на блюдце. Они встретились глазами. Наступил тот оглушающий момент, когда отношения между людьми меняются навсегда. К лучшему или к худшему – неизвестно, но назад дороги уже нет. Когда Дездемона наконец заговорила, казалось, что ее слова не имеют никакого отношения к происходящему, но Джайлс понял, что это совсем не так. – Я встречала вашу жену в свете. Она была очаровательна, как фарфоровая статуэтка. Маркиз поставил на стол свою чашку, стараясь проделать это беззвучно. Что ж, это справедливо: если он допытывается о прошлом Дездемоны, она имеет право делать то же самое. – Да, Дианта была очень хороша собой. – Мы совершенно непохожи. – Надеюсь, что это так, – сказал Джайлс, и в его голосе прозвучала горечь. – Иначе мне грозит совершить вторую, роковую ошибку в своей жизни. Весь этот разговор явно выбил Дездемону из колеи, но последние слова маркиза как будто прибавили ей уверенности. Она была рада узнать, что не у нее одной был несчастливый брак. – Почему вы не поладили? Джайлс встал и принялся вышагивать по комнате. – История довольно банальная. Когда я сделал ей предложение и она его приняла, я был на седьмом небе, не мог поверить, что из всех она выбрала меня. – Он пожал плечами. – Только такой идиот, как я, не мог догадаться, почему это произошло: в тот год я был самым титулованным и богатым женихом на брачном рынке. Но она умела ловко притворяться. Так что поверить в ее любовь было не так уж трудно. – Неужели она вас совсем не любила? Какая нормальная женщина выйдет за человека, который ей не нравится, когда у нее есть богатый выбор? Маркиз усмехнулся. – Нельзя сказать, что я ей был противен, но позднее она призналась мне в одной из наших милых бесед, что я ей наскучил еще до конца медового месяца. Она предполагала, что я ей надоем, но не думала, что так сильно и так быстро. Дездемона внутренне сжалась. Эти жестокие слова напомнили ее собственный брак. – Дианта, однако, относилась к делу философски, – продолжал маркиз. – Она согласна была терпеть зануду мужа в обмен на богатство и положение в обществе. Деньги у нее буквально текли сквозь пальцы, и ей импонировал титул маркизы. – Кажется, она умерла при родах? – спросила Дездемона. – И ребенок тоже? Она вспомнила, что читала сообщение об этих двух смертях и еще пожалела, что такая красивая женщина так мало прожила. – Да. – Маркиз оперся о каминную полку и долго смотрел на огонь. – На смертном одре, когда мы еще надеялись, что ребенок выживет, она призналась мне, что он скорее всего не мой сын. Она даже как будто сожалела об этом. Женщины, оказавшиеся в ее положении, сначала стараются подарить мужу законного наследника, или даже двоих, и только потом пускаются во все тяжкие. Она тоже считала, что обязана выполнить свой долг… но произошла ошибка – кто же не ошибается? Дездемоне было нестерпимо жаль его, и впервые в жизни она сама прикоснулась к мужчине, чтобы утешить, не задумываясь о том, как он истолкует ее жест. |
