|
Подняв от книги глаза, она увидела, как в библиотеку зашла герцогиня, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Герцогиня не поднимала глаз кверху и, видимо, считала, что одна в комнате. Макси собралась было кашлянуть или как то иначе заявить о своем присутствии, но, прежде чем она успела это сделать, герцогиня покачнулась, кое как доплелась до дивана и упала на него. Перепуганная Макси быстро спустилась с лестницы. – Вам нехорошо, ваша светлость? Позвать кого нибудь? Лицо герцогини было серо зеленого цвета, и этот оттенок совсем не шел к ее глазам. Но она попыталась улыбнуться. – Не надо никого звать. Я для того сюда и зашла, чтобы никого не перепугать. Раф велел слугам не спускать с меня глаз, а сам дрожит надо мной до смешного. Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. – Ничего страшного со мной не происходит, просто на меня как то странно действует беременность. Другие беременные женщины плохо себя чувствуют по утрам, а у меня это бывает во второй половине дня. – Понятно, – сочувственно сказала Макси. Поскольку фигура герцогини оставалась все такой же стройной, видимо, она была только на втором или третьем месяце. – Советую вам прилечь и поднять ноги. Герцогиня кротко повиновалась. Макси прикрыла ее пледом. – А вы не хотите чего нибудь съесть? Та содрогнулась. – Знаете, многим беременным женщинам делается легче, если они едят понемножку несколько раз в день. Ничего тяжелого, что нибудь вроде чашки чая с печеньем. Герцогиня подумала и сказала: – Что ж, это можно попробовать. Через четверть часа, после того как будущая мать осторожно съела две теплые булочки и выпила чашку чая, у нее опять порозовели щеки. Свернувшись клубочком в углу дивана, она сказала; – Спасибо за добрый совет. Мне стало гораздо лучше. – Она усмехнулась. – Разумеется, до следующего раза. – Не беспокойтесь, ваша светлость, на четвертом месяце тошнота бесследно проходит. – Откуда вы это знаете? Вы акушерка? – спросила герцогиня, не в силах сдержать любопытство. – Нет, я не акушерка, но у меня очень колоритное прошлое. Разве Робин не рассказывал вам обо мне? – Конечно, нет. – Герцогиня сурово посмотрела на Макси. – Он никогда не станет рассказывать о делах другого человека. Иногда из него вообще невозможно выудить что нибудь конкретное. И, пожалуйста, называйте меня Марго. – Разве вас зовут не Мэгги? – Марго – мое настоящее имя, и сейчас меня все так и зовут. Мэгги – это что то вроде клички, которую для меня придумал Робин, когда мы с ним занимались шпионажем. Конечно, для него я навсегда останусь Мэгги, так же как и я никогда не называю его про себя лорд Роберт. – Герцогиня склонила набок золотистую головку, словно раздумывая, Говорить дальше или нет. Потом, видимо, решившись, продолжила: – Я знаю, что вы чувствуете себя неловко со мной, но поверьте, я вам не соперница. Наоборот, мне хотелось бы с вами подружиться. "Молодец, – подумала Макси, – не стала ходить вокруг да около». – Я не хотела отплатить вам за гостеприимство хмурой физиономией. Но должна признать, что мне трудно понять ваши с Робином отношения. – У вас и не было хмурой физиономии. Наоборот, вы блестяще вышли из положения, которое у многих женщин вызвало бы истерику. – Марго отпила глоток чаю. – Мы познакомились с Робином при драматических обстоятельствах: он с риском для жизни спас меня от толпы французов, которая только что растерзала моего отца. Я жаждала отомстить Наполеону, и мы стали работать вместе. Мы были молоды, нам больше некому было довериться, и мы очень привязались друг к другу. Так что мы быстро стали любовниками, и это давало нам обоим много радости. Тем не менее прошло, по крайней мере, десять лет, прежде чем я узнала его настоящее имя, национальность и положение в обществе. |
