|
Темноволосая и синеглазая леди Абердер была почти такого же роста, как и Макси. – Очень рада с вами познакомиться, – сказала она. Потом, внимательно оглядев Макси, удовлетворенно сказала: – Вам это платье идет гораздо больше, чем мне. На минуту Макси опешила. Потом догадалась: – Вы хотите сказать, что Робин с Марго опустошили для меня ваш гардероб? – Ну, не совсем уж опустошили. Просто мне шили несколько платьев, и Марго спросила, нет ли среди почти готовых такого, которое вызывает у меня сомнения. – Клара улыбнулась. – А я как раз сомневалась насчет малинового. Материал у него прелестный, но дочери методистского священника вряд ли пристало показываться на людях в платье такого вызывающего цвета. На вас же оно смотрится замечательно. Макси растерянно проговорила: – Я боялась, что гости Марго разорвут меня в клочья, а вместо этого все со мной невероятно милы. Две другие женщины засмеялись. – В лондонском свете хватает злых языков, но здесь вы их не найдете. – Кит обвела рукой комнату. – Я бы сказала, что из этих юнцов, окончивших сверхпривилегированный Итон , получились не такие уж плохие люди. – Тебе бы только агитировать, – беззлобно сказала Клара. – Кит у нас радикалка. Разговор зашел о политике. Все трое согласились, что недавно закончившаяся война между Англией и Соединенными Штатами была невероятной глупостью, которую женщины никогда бы не допустили, если бы правительство состояло из них. К ним подошел лакей с подносом, на котором стояли две рюмки хереса и бокал с лимонадом для Макси. Макси была тронута тем, что даже слуги помнят ее вкусы; никогда в жизни ее так не баловали и никогда она не чувствовала себя так хорошо на званом вечере. Дездемона и Джайлс приехали вместе с таким видом, будто это в порядке вещей. Тетка Макси выглядела потрясающе, и Джайлс не сводил с нее глаз. Поздоровавшись с Дездемоной и Джайлсом, Макси оглянулась: где же Робин? Его в комнате не было. Леди Стретмор стояла неподалеку одна. Макси спросила: – Кит, вы не видели… И не докончила фразы. Женщина, которая обернулась к ней, была поразительно похожа на Кит, но это была не она. – Но вы не леди Стретмор! – выпалила Макси. Женщина засмеялась. – Вы совершенно правы. Я не Кит, я – ее сестра Кира Траверс. Удивительно, что вы так быстро об этом догадались. Некоторым не приходит в голову, что нас двое. Но мы с сестрой не нарочно надели платья похожего голубого цвета – просто так получилось. У нас часто так получается. В прошлом году мы даже родили дочек в один день. Макси улыбнулась. – Слава Богу. А то я уж было решила, что у меня галлюцинации. – Вы ведь мисс Коллинс из Америки, да? Мой муж тоже американец. Кира показала на высокого поджарого мужчину. У Макси упало сердце. Американец сразу узнает в ней полукровку, и наверняка он относится к ним с большим предубеждением, чем британцы. – Кира сказала: – Это – Макси Коллинс, а это – мой муж Джесон Траверс, граф Маркленд. Граф галантно поклонился. На какую то минуту Макси показалось, что скользнувшая по его лицу гримаска неудовольствия относится к ней. Но он ее тут же разуверил: – Моя жена обожает называть меня по титулу, потому что знает, как это уязвляет мое сердце доброго янки. – Он ласково улыбнулся Кире. Потом взглянул на Макси и сказал: – Я вижу, в вас течет индейская кровь? Макси выпрямилась. – Да, моя мать была индианкой из племени могавков, – ответила она, настороженно глядя на Траверса. Пусть он оскорбит ее саму – это она ему простит, но если он скажет хоть одно пренебрежительное слово в адрес ее матери, она пойдет наверх за своим ножом. Траверс, видимо, почувствовал ее настороженность и сказал с усмешкой в глазах: – Надеюсь, что вы не держите зла на своих бывших врагов. |
