|
Я был причиной смерти нашей матери, но ты всегда был со мной необыкновенно терпелив. Джайлс дернул плечом. – Слушай, хватит говорить об этом так, словно ты совершил преднамеренное убийство. Мама любила детей. Я знаю, что между моим рождением и твоим у нее было по крайней мере два выкидыша, может быть, даже больше. Она была счастлива, когда носила тебя уже несколько месяцев, и ей казалось, что угроза выкидыша миновала. Она говорила мне, что скоро у меня будет маленький братик или сестричка и что мне надо будет заботиться о них. – Его голос дрогнул. – "Может быть, она предчувствовала, что умрет. У нее всегда было слабое здоровье, и она наверняка знала, что частая беременность ей опасна. Я готов поклясться, что она по доброй воле шла на этот риск. Об этом твои осведомители тебе рассказывали? – Я никогда не спрашивал, как она умерла. Я… я не хотел про это знать. Джайлс вздохнул и провел рукой по волосам. – Ты родился за несколько недель до срока, и никто не надеялся, что ты выживешь. После смерти мамы отец заперся у себя и ни с кем не разговаривал. В доме царил хаос. Я подслушал разговор служанок. Они говорили, что ты умрешь, если тебе не найдут кормилицу. Тогда я сел на своего пони и поехал в деревню. У жены мельника только что умер новорожденный ребенок, и я поехал к ней домой и буквально насильно притащил ее в Вулверхемптон. Я потребовал, чтобы твою кроватку поставили ко мне в комнату, потому что хотел слышать ночью твое дыхание. Робину казалось, что его грудь сжали тиски. – Я об этом ничего не знал. – Откуда ж тебе, крохе, было знать? – Джайлс постарался взять себя в руки. – Ты был очень похож на маму, и не только внешне. Ты унаследовал ее остроумие и обаяние. Все восхищались, какой ты не, по годам развитый ребенок, даже когда ты вел себя, как сатанинское отродье. Я обижался, что тебе сходили с рук выходки, за которые меня обязательно выпороли бы. – Поскольку отец меня все равно презирал, я решил, что надо, по крайней мере, дать ему для этого законный повод. К тому же мне было гораздо легче безобразничать, чем быть паинькой. Джайлс пожал плечами. – Послушание – это не главное. Отец использовал то, что в меня заложила природа, но все таки, как я ни старался, он никогда не был мной вполне доволен. Робин, который наконец начал понимать, о чем идет речь, тихо спросил: – Почему мы об этом говорим сейчас, когда прошло столько лет? Чего ты от меня хочешь? Джайлс уставился на свои большие умелые руки. Почему то у него был вид очень не уверенного в себе человека. За оградой сада по булыжникам прогрохотала карета. После долгого молчания Джайлс сказал едва слышно: – Это звучит так по детски, но на самом деле мне, видимо, хочется знать, что я… что я для тебя что то значу. Ты мой единственный близкий родственник. Я старался быть тебе хорошим братом, но ты упорно делал все по своему, любой ценой, и я, как правило, не мог тебе помочь. Ни с отцом, ни в школе, и уж, во всяком случае, я не мог тебе помочь, когда ты совсем еще мальчиком взялся за одно из самых опасных на свете занятий. Робин нахмурился. – Конечно, ты для меня очень много значишь. Неужели тебе это не известно? Ты помнишь, как я ходил за тобой хвостиком, когда ты приезжал из школы на каникулы? Ты был невероятно терпелив со мной. Я хотел быть во всем на тебя похожим. И когда понял, что это невозможно, почувствовал чуть ли не отчаяние. Мы были слишком разные люди. – Были и есть, – сказал Джайлс, все еще глядя на руки. – Ну и что? Разве разные люди не могут быть привязаны друг к другу? Ты сделал для меня гораздо больше, чем мой досточтимый родитель. Если у меня есть какие то представления о благородстве, дисциплине и верности, я получил их от тебя. – Робин вздохнул. – Боюсь, что и шпионом то я стал отчасти для того, чтобы ты гордился мной. |
