|
Макси села за него в кожаное кресло. В комнате было прохладно, в стекла стучали капли дождя. На полках выстроилось множество томов, корешки которых поблескивали в свете свечи и дружески манили к себе. Макси вдыхала приятный запах кожаных переплетов и мебельного лака со слабой примесью табачного дыма, и сжимавшая грудь боль стала потихоньку ее отпускать. На письменном столе стояла шкатулка с трубочным табаком. Повинуясь какому то смутному воспоминанию, Макси открыла шкатулку, взяла щепотку табака, положила ее в фарфоровую пепельницу и подожгла табак свечой. Запах дыма напомнил ей индейские обряды, на которых она присутствовала в детстве. Могавки считали табак священным и жгли его, когда хотели, чтобы их молитвы вместе с табачным дымом вознеслись в царство духов. Но, глядя, как дым свивается в кольца и растворяется в темноте, Макси не знала, какие ей вознести молитвы. Робин вернулся глубокой ночью, когда Кандовер хаус был погружен в темноту. Он был доволен своими успехами: с помощью Люсьена и ошеломленного Симмонса, который, однако, оказал им всяческое содействие, он узнал то, что хотел. Может быть, завтра Макси согласится его выслушать. Робин открыл парадную дверь ключом, который дала ему Мэгги, потом запер ее за собой, и тут внутренний голос подал ему предостерегающий сигнал. Замерев, он вскоре понял, в чем дело. Хотя дом был погружен в сон, здесь, на первом этаже, где не было спален, явно чувствовался запах горящего табака. Может быть, курил слуга, проверяя, заперты ли двери на ночь, и запах еще не выветрился? А может быть, Раф заработался допоздна? Тем не менее, Робин пошел на запах дыма, который привел его к двери в библиотеку. Под ней виднелась узенькая полоска света. Робин тихо отворил дверь и вошел. В дальнем углу комнаты в кресле сидела Макси. Черные волосы падали ей на плечи, а рассеянный взор был обращен на спираль ароматного дыма. Робин был рад, что она встала с постели, но ее отрешенное лицо выражало бесконечную печаль. Такой подавленной он ее никогда не видел. Может быть, то, что он узнал, приободрит ее? Макси посмотрела на Робина без всякого удивления. – Добрый вечер! Где ты был – бродил по Лондону? – Да. – Робин подошел к ней и сел на стоящий поблизости стул. Увидев, что она босая и поверх рубашки на ней только шелковый халат, он снял с себя куртку и, вынув из внутреннего кармана несколько сложенных вчетверо листков бумаги, протянул их Макси. – Ты, наверное, озябла. Надень ка вот это. Макси машинально взяла куртку и накинула ее себе на плечи. Под ней она казалась совсем крошечной. – Мне удалось узнать кое что важное, – продолжил Робин. – Тебя это должно заинтересовать. Ты можешь меня сейчас выслушать или отложим до утра? Макси безразлично шевельнула рукой. – Мне все равно. Говори сейчас. Через такую апатию пробиться будет нелегко, подумал Робин. Вслух же сказал: – Сегодня сюда приходил лорд Коллингвуд. Может быть, он действовал не очень разумно, но он нанял Симмонса, чтобы тот перехватил тебя по дороге в Лондон из самых лучших побуждений. Симмонс, между прочим, – сыщик с Бау стрит. Макси бросила в огонь еще щепотку табаку и спросила: – Что такое «Бау стрит»? – Это полицейский суд, – объяснил Робин. – Сыщиков могут нанимать и частные лица, что и сделал твой дядя. Макси равнодушно кивнула. – Коллингвуд также сказал нам, что твоя двоюродная бабка Максима оставила тебе наследство: проценты с него составляют пятьсот фунтов в год. Но в завещании оговорено, что ты сможешь получать эти деньги не раньше, чем тебе исполнится двадцать пять лет, и только после смерти твоего отца. Судя по всему, твоя бабка сомневалась в финансовых талантах Максимуса. На лице Макси мелькнула еле заметная улыбка. – Вполне заслуженно. Макс совершенно не умел считать деньги. |
