|
– Не вини себя за то, что втравил меня в эту глупость, – мягко сказал Робин. – Ты только на два года старше меня и тоже не понимал, во что это выльется. А мне никто не мог запретить рисковать собственной жизнью. , – Джайлс так не думал, – возразил Люсьен. – По моему, он до сих пор не простил мне, какую роль я сыграл в твоей карьере. И вообще, рисковать жизнью – это не самое худшее. Хуже то, что за участие в тайной войне шпион расплачивается своим душевным покоем. – Люсьен нервно вертел в руках трость. – Я испытал это на себе, но, по крайней мере, я большей частою находился в Англии. Если по моей вине и совершались неблаговидные поступки, это происходило далеко, и я не знал людей, которые оказывались в них втянутыми. Тебе же приходилось гораздо труднее. Под конец казалось, что ты на пределе. Еще немного – и твои нервы окончательно сдадут. Робин был тронут заботой кузена. – О чем ты жалеешь? О том, что предложил мне работать на свое министерство, или о том, что я согласился? – В том то и штука, – сокрушенно сказал Люсьен, – что я не жалею ни о том, ни о другом. В моем деле необходимо жестокосердие. Ты сыграл очень важную роль. Наверное, меня мучает чувство вины за то, что ты дошел до такого состояния. Робин усмехнулся. Что такое чувство вины, он знал очень хорошо. – Если ты просишь у меня отпущения грехов, Люсьен, изволь, я тебе их отпускаю. Признаю, что чуть не сломался на этой работе, но за последние две недели я примирился со своим прошлым. Гордиться некоторыми своими поступками я не смогу никогда, но и терзаться по этому поводу больше не буду. Говоря это, Робин как бы слышал слова утешений Макси. Люсьен с пониманием смотрел на него. – Я понял, что много тут зависит от женщины, если сумеешь найти ту, что тебе нужна. – Совершенно верно. Ну а мне пора вернуть долг этой самой женщине. Пошли? Робин надеялся с помощью Люсьена до конца дня разузнать о последних днях Максима Коллинса. Дам Бог, чтобы то, что он узнает, помогло Макси! Глава 36 Макси казалось, что она заблудилась в призрачной стране страшных снов, но она знала, что освобождающего пробуждения не будет. Зарывшись в подушки, как дикий зверек в нору, она потеряла ощущение времени. Часы шли. Солнечное пятно медленно ползло по полу, потом исчезло: солнце закрыли облака. Кто то вошел, поставил на стол поднос с едой и вышел, не сказав ни слова. В комнате постепенно темнело; в конце концов голоса в доме затихли. Где то в отдалении часы пробили полночь. Макси заставила себя сесть и собраться с мыслями. Нельзя же прятаться в спальне всю оставшуюся жизнь. Через какое то время хозяева начнут уговаривать ее выйти из нее. Когда? Через сутки? Трое суток? Неделю? Или Марго навсегда оставит у себя сошедшую с ума от горя женщину, которую будут обслуживать безмолвные горничные? Даже если герцогиня проявит такое поистине неслыханное гостеприимство, этого не допустит Робин. Макси закрыла лицо руками. Как же быть? Теперь ясно, почему она не смогла заглянуть в свое будущее тогда, в Ракстоне. Случилось нечто действительно немыслимое, и вот она как бы повисла в безвоздушном пространстве, не в силах ни идти вперед, ни вернуться назад. Ее потрясенный ум отказывался представить себе хоть какое то нормальное будущее. Макси устало поднялась с кровати и нашла халат, тоже волшебным образом появившийся вчера в шкафу вместе с платьями. Неужели это было вчера? Ей казалось, что прошли годы с тех пор, как она приехала в Лондон, познакомилась с Марго, навестила тетку, и они с Робином оказались вечером в беседке. Даже это последнее воспоминание не согрело ее. Макси перетянула халат поясом, взяла свечу и тихо спустилась в библиотеку. Книги всегда помогали ей в трудную минуту. Может быть, в их окружении у нее прояснится голова? В дальнем углу библиотеки стоял письменный стол. |
