|
— Тихо! — обрывает его Роберта. — Замолчите вы, оба! Генерал с сенатором и вправду замолкают — и то, что Роберта парой слов затыкает им рот, ощущается как маленькая победа. Независимо от того, кто и чем владеет, эти двое здесь не главные. Во всяком случае, не на данном этапе. Кэм знает, что если откроет рот, то из него опять посыплются метафоры — таким манером он разговаривал в первые дни после своего сплетения. Ну и пусть. — Кот, — говорит он. Генерал с сенатором оглядываются по сторонам: какой ещё к чёрту кот?! — Нет. — Кэм суёт в рот кусочек говядины. Заставляет себя успокоиться и говорить нормальным языком. — Я имею в виду: неважно, сколько вы за меня заплатили. Если я не оправдаю ваших надежд, плакали ваши денежки. Сенатор всё ещё в недоумении, но генерал кивает: — Вы хотите сказать, что мы купили кота в мешке. Кэм проглатывает очередной кусок. — Золотую звезду генералу. Сенатор и военный переглядываются и неловко ёрзают. Вот и хорошо. Именно этого ему и надо. — Но если я буду делать то, что вы хотите, все получат желаемое. — И мы опять там, с чего начали, — говорит Бодекер. Терпение его заметно истощается. — Зато теперь мы по крайней мере понимаем друг друга. Кэм обдумывает ситуацию. Бросает взгляд на Роберту — та едва руки не заламывает в ожидании его решения. Затем он поворачивается обратно к высоким чинам: — Порвите ваш контракт с «Гражданами за прогресс». Аннулируйте его. А потом я подпишу свой собственный контракт, согласно которому буду делать всё, что вам от меня надо. Тогда получится, будто я это решил сам, а не вы меня купили. Все трое, похоже, сбиты с толку. — А это возможно? — спрашивает сенатор. — Ну-у, чисто технически он пока ещё несовершеннолетний... — тянет Роберта. — Чисто технически я вообще не существую, — напоминает ей Кэм. — Не так ли? Нет ответа. — Значит, — говорит Кэм, — сделайте так, чтобы я существовал на бумаге. И на той же самой бумаге я подпишусь и отдам свою жизнь в ваше распоряжение. Потому что это будет мой выбор. Генерал смотрит на сенатора, но тот лишь пожимает плечами. Тогда Бодекер поворачивается к Кэму и произносит: — Мы подумаем над этим и вернёмся к нашему разговору. • • • Кэм стоит в своей комнате в вашингтонской квартире, уставившись на закрытую дверь. В этот таунхаус он возвращается после своих многочисленных встреч и конференций. Роберта называет это «возвращаться домой». Но у Кэма нет чувства, что это его родной дом. Усадьба на Молокаи — вот где дом, а он там не был уже несколько месяцев. |
