|
Гитара. Сердечные струны Лева звучат в такт с гитарными — он слышал эту мелодию раньше. Тогда, в первый раз, он перелезал через южную стену резервации и, сорвавшись, сильно ушибся. Очнулся он вот в этой самой комнате. Восемнадцатилетний юноша играл на гитаре с таким невероятным мастерством, что Лев был околдован. А теперь осталась лишь эта запись... — Мелодия исцеления, — говорит Элина. — Уила больше нет, а музыка его живёт. Это утешает нас. Иногда. Губы Лева болят уже не так сильно, и ему удаётся улыбнуться. — Как хорошо... здесь, — шепчет он, чуть было не сказав «дома». Затем он смыкает веки, боясь того, что может увидеть в ответном взгляде целительницы. 19 • Коннор — Очнулся, — сообщает Элина. Просто «очнулся», и всё. Эта женщина не больно-то разговорчива. Во всяком случае, с Коннором. — Можно его навестить? Она складывает руки на груди и меряет его холодным взглядом. Отсутствие ответа — это тоже ответ. — Скажи-ка мне одну вещь, — молвит она наконец. — Это из-за тебя он стал хлопателем? — Нет! — Коннора передёргивает при таком предположении. — Я здесь совершенно ни при чём! — Помолчав мгновение, он добавляет: — Это из-за меня он нехлопнул. Она кивает. — Можешь повидаться с ним завтра, когда он немного наберётся сил. Коннор снова усаживается на диван. Дом целительницы, да и вообще вся резервация оказались совсем не такими, как он себе представлял. Арапачи и собственную культуру не забыли, и современными удобствами не пренебрегают. Роскошная кожаная мебель, говорящая о достатке, сделана, однако, вручную. Деревня — если её можно так называть — высечена в красных скалах, вздымающихся по обе стороны глубокой расселины; но комнаты в доме — просторные, полы выложены узорчатой мраморной плиткой, водопроводные трубы — из сияющей начищенной латуни, а может даже — кто его разберёт — из золота. Лекарства, которыми пользуется доктор Элина — новейшие, однако они фундаментально отличаются от тех, что в ходу за пределами резервации. Более натуральные, что ли. — Философия у нас немного другая, — поясняла она Коннору. — Мы считаем, что лучше лечить болезнь изнутри наружу, а не наоборот — снаружи внутрь. Из угла комнаты доносится досадливый стон: там Грейс играет в настольную игру с мальчиком из резервации. — Нет, ну как это может быть? — ноет парнишка. — Ты бьёшь меня в «Змеи и камни» седьмой раз подряд! А ведь ты никогда не играла в эту игру раньше! Грейс пожимает плечами. — Я быстро учусь. Мальчик, имя которого Кили, не любит проигрывать. «Змеи и камни» очень похожи на шашки; единственное — в них более сложная стратегия, а когда дело касается стратегии — тут Грейс не побить никому. |
