Да что же с ней самой‑то творится, черт возьми? Какое ей дело до того, что Марина пытается выдать свои платья‑копии за оригиналы? Или до того, что Тиффани успевает напиться задолго до полудня? Ей‑то что?! И тем не менее все это не давало Кизии покоя. Господи, до чего же все противно! Может быть, хороший секс успокоит нервы? В половине первого она уже была в студии у Марка.

– Эй, леди, что случилось?

– Ничего. А почему ты спрашиваешь? – Она стояла и смотрела, как он работает гуашью. Рисунок ей нравился. Она хотела бы купить его, но нельзя, как нельзя было и принять в подарок. Она знала, что ему нужны деньги, а между ними денежных дел быть не должно.

– Ты так хлопнула дверью, будто за тобой кто‑то гонится.

У нее снова были ключи от его жилища.

– Нет, я просто раздражена, вот и все. Дурацкая светская жизнь. – В глазах ее сквозь раздражение проступила улыбка, и она опустилась в кресло. – Я так скучала по. тебе прошлой ночью. Иногда мне хочется, чтобы ты не отпускал меня от себя.

– А что, у меня есть такая возможность? – удивленно спросил Марк.

Она засмеялась и скинула туфли.

– Нет.

– Я так и думал. – Похоже, он не особенно огорчился, и Кизии понемногу стало легче.

– Мне нравится этот рисунок гуашью. – Марк, отступив, рассматривал утренние труды, а Кизия заглядывала через его плечо.

– Да. Возможно, кое‑что из этого выйдет. – Стараясь скрыть удовольствие, он принялся поглощать шоколадное печенье из коробки. Внезапно повернулся и обнял ее. – А чем ты занималась со вчерашнего дня?

– Сейчас скажу. Прочитала восемь книг, пробежала милю, побывала на балу, выставила свою кандидатуру на пост президента. Обычные дела.

– Но ведь во всей этой чуши есть и кусочек правды, точно? – Она пожала плечами, и, улыбнувшись друг другу, они поцеловались. Ему было не особенно интересно, чем она занималась, когда уходила от него. У него была своя жизнь, работа, вот этот чердак, друзья… У нее тоже своя жизнь. – Лично я думаю, что ты боролась за президентский пост.

– От тебя ничего невозможно утаить, Маркус.

– Ничего. – Он осторожно расстегивал ее рубашку. – Никаких тайн… Вот она, тайна, которую мне хотелось раскрыть. – Он с нежностью обнажил одну грудь и наклонился поцеловать ее, а она, просунув руки ему под рубашку, соединила их за спиной. – Я скучал по тебе, Кизия.

– И вполовину не так, как я по тебе. – Вдруг перед ее глазами, как вспышка, пронеслись сцены вчерашнего вечера… Танцующий барон… Она отодвинулась от Марка и с улыбкой принялась его рассматривать. – Ты самый красивый мужчина во всем мире, Марк Були.

– И твой раб.

Она засмеялась, ибо Марк не был ничьим рабом, и оба прекрасно это знали. Потом она вырвалась и, босая, забежала за мольберт, схватив по дороге коробку с шоколадным печеньем.

– Эй!

– Вот сейчас все и выяснится! Что ты любишь больше? Меня или шоколадное печенье?

– Да ты в своем уме? – Он бросился вслед за ней.