|
--Разве сегодня? -- Мойков глянул на газету. -- Может быть. После семидесяти я перестал придавать значение датам. Да и русский календарь отличается от западного. --Мария все подсчитала, -- сказал я. -- Она знает кучу самых неожиданных вещей, зато порой не знает самых простых. Мойков бросил на меня пытливый, с хитринкой, взгляд. Потом расплылся в своей доброй, широкой улыбке. --Русская душа. Хотя сама не русская. Благослови ее Бог. --Она же говорит, что у нее русская бабушка. --Женщины не обязаны говорить правду, Людвиг. Это было бы слишком скучно. Хотя они и не лгут, просто они большие мастерицы приукрашивать. Сейчас вот у многих появились русские бабушки. После войны это быстро кончится. Тогда русские будут уже не союзниками, а просто коммунистами. -- Мойков посмотрел на бутылку. -- Вот и все, что осталось от тоски по родине, -- вздохнул он. -- Не сама страна, в которой ты родился, а только ее национальный напиток. Чего ради, кстати, ваши евреи поднимают такой шум из-за своей тоски по Германии? Им же не привыкать к жизни без родины. Они самые древние эмигранты на свете -- после того как римляне разрушили Иерусалим, они уже две тыщи лет скитаются. --Дольше. Еще с Вавилона. Но как раз поэтому они и тоскуют по родине. Повсюду в мире евреи -- самые неисправимые патриоты. Своей родины у них нет, вот они и ищут ее повсюду, как одержимые. --Неужели так никогда и не угомонятся? --Ну а как иначе? Жить-то им где-нибудь надо. Мойков бережно откупорил бутылку. Пробка была маленькая и какая-то очень уж неказистая. --Евреи всегда были самыми верными патриотами Германии, -- продолжал я. -- Даже бывший кайзер знал это. Мойков с наслаждением понюхал пробку. --И что же -- снова патриотами станут? -- спросил он. --Их не так много осталось, -- ответил я. -- Особенно в Германии. Так что вопрос пока не слишком актуален. --Поубивали? Я кивнул. --Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, Владимир. Как себя чувствует человек в восемьдесят лет? --Тебя это правда интересует? --Да нет. Просто так спросил, от смущения. --Слава Богу! А то я уж начал в тебе разочаровываться. Не стоит бестактными вопросами принуждать человечество к бестактным ответам. Отведаем лучше водки! Но тут на входе послышались характерные припрыгивающие шаги Лахмана. --Господи, этому-то что понадобилось? -- удивился я. -- Он же вроде бы нашел себе кассиршу из кинотеатра, на которую теперь молится. Мойков снова улыбнулся. На сей раз улыбка долго блуждала по его широкому, просторному лицу -- она зародилась в глазах и в глазах замерла. |
