18

Следователь Зубров в присутствии понятых произвел повторный обыск в квартире Черепанова. Среди фотографий, которые музыкант хранил россыпью в черном целлофановом пакете, ни загадочной мадам, ни кого‑либо похожего на покойных Авдышева и Конокрадова не было. Несколько негативов, два письма без обратного адреса, штык‑нож и видеокассету Зубров изъял ранее.

– Ничего интересного, Александр Григорьевич, – рассказывал он Акинфиеву за обедом в буфете, куда они заскочили в ожидании машины, чтобы ехать в СИЗО. – Только что позвонили из трассологического сектора бюро: штык‑нож от винтовки системы Гаранда, к службе Черепанова отношения не имеет, пальчики его – и ничьих больше.

– Значит, все‑таки Пелешите? – сказал Акинфиев, обильно поливая творог сметаной. Зубров не ответил, лишь задумчиво и неопределенно покачал головой.

– А не было ли у этого Черепанова журналов «Плейбой», «Космополитен», киноизданий или, может быть, музыкальных? – спросил старик.

– Печатные тексты в его квартире были разве что на конвертах от пластинок. Хотя нет: нашли песенник – надо полагать, покойный им пользовался вовсю. Тексты‑то теперь как с конвейера. Еще религиозные…

– Религиозные? – вскинул голову Акинфиев. – Ну‑ну?..

– Несколько брошюр, которые раздают баптисты в метро. Газеты «СПИД‑инфо», «Мегаполис», пособие «Деревообрабатывающие станки и инструменты» – он учился когда‑то в ПТУ на краснодеревщика. Вот, пожалуй, и вся духовная пища.

– Женщина на фотокарточке оказалась американской киноартисткой Шарон Тейт. Она играла в сатанинских фильмах, за что и была убита сатанистами, – похвастал Акинфиев открытием.

– Тейт?

– Да. Знаете такую?

Зубров отрицательно мотнул головой.

– Одна моя знакомая адвокат утверждает, что снимок сделан с фотографии в журнале. Вы беседовали с музыкантами из «Мига удачи»? Не замечали чего‑либо подозрительного? Распятия вверх ногами, символов, антигуманных высказываний?

Зубров задумался. В буфет заглянул шофер Петр Никанорович, помахал рукой.

– Так я и думал, что дадут «УАЗ»! – покосился Зубров на водителя, торопливо обгладывая свиное ребро из жаркого.

– А вам «Мерседес» подавай? – засмеялся Акинфиев. – Спасибо и на том. Коллеги из МВД и городской на «одиннадцатом номере» в СИЗО добираются, задержанных троллейбусами возят. Кстати, кто адвокат у вашей подследственной?

– Вначале она от защиты отказывалась, говорила, что невиновна и защищать‑де ее не от чего. Потом я объяснил ей, что в ее деле участие защиты обязательно по закону. Она расплакалась, сказала, что своего адвоката у нее нет и нет денег, чтобы нанять. Пришлось писать в Президиум коллегии уведомление и освобождать ее от оплаты.

Они вышли в коридор, поднялись по лестнице в кабинеты за одеждой.

– Опасаюсь показаться навязчивым, Сергей Николаевич, только у меня к вам есть любопытное предложение, – как бы невзначай заговорил Акинфиев, наматывая на шею шарф. – Дело в том, что моя приятельница Ксения Брониславовна Гурвич, помимо того, что член московской коллегии адвокатов, по происхождению литовская полька – урожденная Квятковска. Языком вашей подследственной владеет, как мы с вами русским.

Зубров ответил не сразу, очевидно, соображая, в каком качестве – защитника или переводчика – может быть привлечена приятельница Акинфиева к участию в деле.

– Интересно, – усмехнулся он, силясь разгадать ход мыслей старика.

– Вот я и подумал: не перекинуться ли им парой словечек перед допросом? Как‑никак они обе женщины…

* * *

Ксению Гурвич уговаривать не пришлось, через полчаса она уже поджидала следователей в условленном месте.