|
. – нежно шептал он. Она тихо освободила талию от его рук. – А то выдумали – «долг»! – Долг, – повторила она настойчиво, – за отданные друг другу лучшие годы счастья платить взаимно остальную жизнь… – Чем это – позвольте спросить? Варить суп, ходить друг за другом, сидеть с глазу на глаз, притворяться, вянуть на «правилах», да на «долге» около какой-нибудь тщедушной, слабонервной подруги или разбитого параличом старика, когда силы у одного еще крепки, жизнь зовет, тянет дальше!.. Так, что ли? – Да, – удержаться, не смотреть туда, куда «тянет»! Тогда не надо будет и притворяться, а просто воздерживаться, «как от рюмки», говорит бабушка, и это правда… Так я понимаю счастье и так желаю его! – Ну, дело плохо, когда дошло до цитат бабушкиной мудрости. Вы похвастайтесь ей, скажите, как крепки ее правила в вас… – Нечем хвастаться! – уныло говорила она, – да, сегодня, отсюда, я пойду к ней и… «похвастаюсь»! – Что же вы ей скажете? – Все, что было здесь… чего она не знает… Она села на скамью и, облокотившись на стол, склонила лицо на руки и задумалась. – Зачем? – спросил он. – Вы не поймете зачем, потому что не допускаете долга… А я давно в долгу перед ней… – Все это мораль, подергивающая жизнь плесенью, скукой!.. Вера, Вера, – не любите вы, не умеете любить… Она вдруг подошла к нему и с упреком взглянула ему в лицо. – Не говорите этого, Марк, если не хотите привести меня в отчаяние! Я сочту это притворством, желанием увлечь меня без любви, обмануть… И он встал со скамьи. – Не говорите и вы этого, Вера. Не стал бы я тут слушать и читать лекции о любви! И если б хотел обмануть, то обманул бы давно – стало быть, не могу… – Боже мой! Из чего вы бьетесь, Марк? Как уродуете свою жизнь! – сказала она, всплеснув руками. – Послушайте, Вера, оставим спор. Вашими устами говорит та же бабушка, только, конечно, иначе, другим языком. Все это годилось прежде, а теперь потекла другая жизнь, где не авторитеты, не заученные понятия, а правда пробивается наружу… – Правда – где она? скажите наконец!.. Не позади ли нас? Чего вы ищете! – Счастья! я вас люблю! Зачем вы томите меня, зачем боретесь со мной и с собой и делаете две жертвы? Она пожала плечами. – Странные упреки! Поглядите на меня хорошенько – мы несколько дней не виделись: какова я? – сказала она. – Я вижу, что вы страдаете, и тем это нелепее! Теперь и я спрошу: зачем вы ходили и ходите сюда? Она почти враждебно посмотрела на него. – Зачем я не раньше почувствовала… ужас своего положения – хотите вы спросить? Да, этот вопрос и упрек давно мы должны бы были сделать себе оба, и тогда, ответив на него искренне друг другу и самим себе, не ходили бы больше! Поздно!.. – шептала она задумчиво, – впрочем,лучше поздно, чем никогда! Мы сегодня должны один другому ответить на вопрос: чего мы хотели и ждали друг от друга?.. – Позвольте же мне высказаться решительно, – начал он. – Я хочу вашей любви и отдаю вам свою, вот одно «правило» в любви – правило свободного размена, указанное природой. Не насиловать привязанности, а свободно отдаваться впечатлению и наслаждаться взаимным счастьем – вот «долг и закон», который я признаю – и вот мой ответ на вопрос, «зачем я хожу?». Жертв надо? И жертвы есть, – по мне это не жертвы, но я назову вашим именем, я останусь еще в этом болоте, не знаю сколько времени, буду тратить силы вот тут – но не для вас, а прежде всего для себя, потому что в настоящее время это стало моей жизнью – и я буду жить, пока буду счастлив, пока буду любить. |
