|
Энтони кивнул, ожидая, что она скажет дальше, и широко раскрыл глаза, когда Касси спокойно заявила: — Последние дни, а особенно ночи, вы избегаете меня, милорд. Видимо, потому, что находите.., отталкивающей? — Отталкивающей?! Господи милостивый, женщина, я просто считал, что для тебя это будет лучше. Дал тебе время разобраться в собственных чувствах. Но теперь, милая, я покажу, как отношусь к тебе! Энтони вскочил, прижал её к груди и, не слушая слабых протестов, понес наверх. — Скажи, любимая, — прошептал он, медленно входя в нее, — я похож на человека, который считает тебя неприятной? Он проник в неё ещё глубже, и Касси тихо застонала, лихорадочно перекатывая голову по подушке. — Действительно похож? — настаивал он. — Нет! — выдохнула она. Энтони задвигался, сжигая её жаром страсти, и Касси приникла к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Несколько бесконечных мгновений она парила среди мириад разноцветных искр, содрогаясь в экстазе, чувствуя себя во власти Энтони, навеки связанной с ним телом и душой… Ошеломленная девушка испуганно разрыдалась. Энтони, ещё не пришедший в себя после безграничного, пронзительного наслаждения, hgslkemmn уставился на нее. Касси беспомощно цеплялась за него, и соленые капли падали ему на грудь. — Господи, любимая, что случилось? — Ненавижу тебя, — всхлипывала она, стискивая руки у него за спиной. — Понимаю. Боясь придавить её, граф повернулся на бок, увлекая Касси за собой. Предположив, что беременным женщинам присущи необъяснимые капризы, он пошутил: — По крайней мере ты не отвернулась и не захрапела сразу после того, как насладилась моим телом! Девушка немедленно отстранилась и наградила его негодующим взглядом: — Да как вы смеете, гнусный лжец! Я не храплю! — Нет, конечно, нет, — утешил Энтони, приглаживая её влажные растрепавшиеся волосы, и мягко спросил: — Ты окажешь мне честь стать моей женой? На какую-то долю секунды он увидел боль в этих синих глазах и от всей души пожалел, что Эдвард Линдхерст вообще родился на свет. Но он был недалек от истины. Эдвард для Касси превратился теперь в смутный, неясный образ. Ее боль была рождена страхом, страхом за себя и за будущее, которого Касси не могла предвидеть. Отведя глаза, она прошептала; — Да. — Благодарю, любовь моя. Я всегда мечтал об этом, — решительно ответил он, целуя её в кончик носа и притягивая к себе. — Спи, любовь моя, и не волнуйся, что разбудишь меня своим храпом. Он совсем тихий, как и подобает настоящей леди. Глава 17 Графиня Джованна Джиусти, теряя голову от бешенства, швырнула бесценной древней китайской вазой эпохи Мин, гордостью покойного мужа, в каминную полку и не повела бровью, видя, как тонкий фарфор разлетается на сотни крошечных осколков. — Не стой, как столб, дура! — завопила она на съежившуюся от страха служанку. — Немедленно подмети пол! Теперь, когда она немного успокоилась, можно приготовиться к встрече с Чезаре. |
