|
Зная, что Касси в смятении, он хотел быть рядом хотя бы для того, чтобы дать ей возможность в очередной раз сорвать на нем злость. И сейчас проклинал переменчивость погоды. К концу обеда, который прошел в гробовом молчании, граф швырнул салфетку на стол и поднялся: — Жаль снова оставлять тебя так скоро, дорогая, но синьор Донетти слег с простудой, а Анджело чувствует себя неуверенно за xrspb`knl в такой шторм. Там крайне необходима моя сильная рука. Касси с задумчивым видом пригубила вино. — Я стану молиться, чтобы вы свалились за борт, милорд, хотя, боюсь, даже рыбы побрезгуют вами. — Превосходно! Как я и предполагал, ваше остроумие в мое отсутствие успело померкнуть! Он низко поклонился и, не обращая внимания на протестующие вопли, вышел из каюты. Плечи Касси устало поникли. Кроме того, баранье жаркое не улеглось как следует в желудке, и девушка с неприязнью оглядела каюту, зная, что если останется взаперти, тошнота только усилится. Она подошла к окну и прижалась к стеклу щекой, пытаясь прийти в себя и вдохнуть глоток морского воздуха. В конце концов ей стало немного полегче, и она вновь заметалась по комнате, пытаясь составить план побега. Но в голову не приходило ничего толкового, и она постаралась думать о другом. Вряд ли граф действительно безумен, но в таком случае что заставило его поступить подобным образом? Правда, ей безразличны его доводы и мотивы, весь ужас в том, что он разбил её жизнь! Имел наглость заявить, что любит, что хочет жениться — и не задумался изнасиловать ее! И хотя граф не причинил ей сильной боли, такого унижения Касси в жизни не испытывала! Она вспомнила, как он привязал её к кровати, вонзился в нее, лишил девственности, и тошнота вернулась с новой силой. Касси, задыхаясь, побрела к окну. «Неужели это происходит со мной?» — подумала она, снова возвращаясь мыслями к Эдварду и сегодняшнему венчанию. Касси представляла, как любовно разглаживает тонкие брюссельские кружева, которыми был отделан лиф подвенечного платья, рисовала в воображении первую брачную ночь с любимым, его лицо, карие глаза, полные неутолимого желания. Но сейчас его взгляд выражает, видимо, лишь невыносимую муку. Одинокая слезинка поползла по щеке, и девушка, рассерженно смахнув её, погрозила кулаком. — Будь ты проклят! — завопила она, но тут же неожиданно остановилась и обернулась к двери. Она действительно услышала смешок или это только кажется? Но в проеме показался смеющийся граф. — Моя бедняжка Кассандра, скажи мне только, какая из моих вещей так тебя рассердила, и я немедленно проткну её шпагой. — В таком случае проткните свое черное сердце! Продолжая смеяться, граф бросил ей узел с одеждой. — Возьми, любовь моя, и поскорее переоденься. Выйдешь на палубу вместе со мной. Штаны пожертвовал самый маленький из матросов. Ей хотелось закричать, чтобы он убирался в ад вместе со штанами, но Касси вовремя вспомнила, что необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой каюты и прийти в себя. Она подумала также о соленой пене и морском ветре, бьющем в лицо, и, кивнув, прижала к груди штаны и рубаху. — Ты найдешь сапоги в шкафу. Я вернусь через пять минут. Когда граф снова появился в каюте, Касси, сидя на диване, натягивала сапоги. |
