|
Эдвард, не знаю, смогу ли я вынести это?! Впрочем, придется вынести не только это, но и гораздо больше. Касси нисколько не сомневалась: он снова и снова будет насиловать её. Девушка устало сгорбилась. В каюту снова вошел граф в сопровождении двух дюжих матросов, несших ведра с кипятком. Приказав им принести ещё воды и оставить за дверью, он обернулся к ней. — Ваша ванна готова, миледи, и я, как джентльмен, позволяю вам искупаться первой. Там лежит и ваше любимое лавандовое мыло для волос. Касси даже не потрудилась спросить, откуда он знает, какое мыло её любимое. Она лихорадочно осматривалась в поисках ширмы. Dnl` Долли всегда ставила ширму перед лоханью. — Скорее, Кассандра, пока вода не остыла, а поскольку мне придется купаться после тебя, не желаю принимать холодную ванну. Девушка поняла, что придется раздеваться перед графом, и залилась краской смущения, и Энтони проклял нежданный шторм, разлучивший их с Касси ранним утром. У неё был целый день, чтобы вновь ожесточиться против него. — Мне нужна ширма. — Ее нет, — коротко ответил он. — Я повернусь к тебе спиной. «По крайней мере сегодня», — поправился он про себя. Касси медленно подошла к лохани и размотала полотенце, но не подумала развязать пояс, пока граф не отвернулся, чтобы налить себе вина. Энтони услышал тихий плеск воды и, обернувшись, увидел только высоко вздернутый подбородок и золотистое покрывало волос. Граф допил вино, потянулся и стащил влажную одежду. Девушка опустила глаза, когда он, обнаженный, подошел к шкафу и накинул черный бархатный халат. Энтони немного расслабился и устало опустился в большое кожаное кресло за письменным столом. И этот день оказался чертовски долгим и утомительным.., потраченным зря. Энтони наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых век, пока та неумело намыливала голову: по-видимому, ей редко приходилось делать нечто подобное. Кроме того, у нее, вероятно, болят руки после долгой вахты за штурвалом. Но вдруг именно сегодня она откликнется на его ласки? Он ощутил, как тяжелеют желанием чресла, стоило лишь представить обнаженную девушку в своих объятиях. Поднявшись, Энтони шагнул к лохани: — Поскольку я лишил тебя горничной, могу предложить свои услуги. Он поднял густую мокрую прядь. Касси дернулась, но тут же поморщилась, потому что он не разжал пальцев. Ее сковал безумный страх. — Неужто вы не способны сдержать слово, милорд? Вы же сказали, что не станете поворачиваться! — Ради Бога, Кассандра, я просто хочу помочь. Не бойся, когда я захочу взять тебя, ты сама все поймешь. — Но я не нуждаюсь в вашей помощи и не боюсь вас! Граф усмехнулся: — Дорогая, ты неисправимая лгунья. Какая грива.., гуще, чем у моего жеребца Цицерона! — Не желаю слушать о ваших дурацких лошадях! — А я не собираюсь спорить. Помолчи и великодушно прими мою помощь. Девушка стиснула зубы и наклонила голову. Пока он энергично намыливал ей волосы, она украдкой прикрыла ладонями груди. — Хочешь, чтобы я тебя вымыл? Голос был мягким, вкрадчивым, но Касси подняла глаза и со злостью уставилась на Энтони: — Нет! И прошу вас уйти, милорд, хотя бы на то время, пока я сполосну голову! Он не стал возражать и, снова усевшись в кресло, закрыл глаза, убаюканный тихим покачиванием яхты. |
