Минут через пять Пелагея умолкла. Стенин решил, что она взяла паузу, чтобы в скором времени начать орать с новой силой. Но нет, не начала. Миновало около получаса, ромашковый чай в термосе настоялся, став ароматным и насыщенным, а Пелагея всё молчала.

«Хоть бы остаток вечера и ночь прошли спокойно!» — пожелал Стенин, допивая лечебный напиток.

И тут же, словно назло ему, раздался вопль Пепы:

— Стенин! Сюда, скорее! Стенин!..

С досадой он ударил кулаком по столу: ну что за неугомонная девка! Похоже, она всерьёз решила довести его до белого коленья!

— Стенин! — крик был истеричный, визгливый. — Стенин, скорее!

С твёрдой уверенностью, что Пепа замыслила очередную каверзу, Стенин нервно отодвинул кружку, вышел из-за стола и проследовал в спальню. Он намеревался рявкнуть как следует на девчонку, но, увидев её, передумал. Она сидела на полу в углу комнаты и выглядела напуганной. Притворялась? Нет, не похоже. Страх в её глазах был настоящий, такое не сымитируешь. Она вытянула руку, указала в противоположный угол комнаты.

— Там... там кто-то был! Я видела! Тёмный человек! Он... он смотрел на меня, смотрел... — её голос понизился до хрипловатого шёпота. Она взглянула на Стенина. — Выпусти меня отсюда, из этой комнаты. Обещаю, я буду хорошо себя вести. Обещаю.

Стенин мог поклясться, что она говорила искренне, и ей на самом деле что-то привиделось. Неужели это белая горячка? Если так, то дело плохо, скорую всё же придётся вызывать. Впрочем, паниковать пока рано.

— Выпусти меня отсюда, — Пелагея говорила жалобно, Стенин впервые слышал в её голосе такие интонации. Раньше она только требовала.

— Хорошо, — согласился он. — Пойдём на кухню. Я ромашкового чая заварил, думаю, тебе не помешает его выпить.

Пелагея поднялась, опасливо глядя в угол комнаты.

— Я правда что-то видела. Я не вру.

Они прошли на кухню. Стенин налил ей ромашкового чая, и она принялась пить его маленькими глотками. Поначалу на её лице отражалась обеспокоенность, но потом Пелагея успокоилась, в глазах появилось какое-то сонное безразличие. Когда она допила чай, Стенин проводил её в гостиную, усадил в кресло и накрыл пледом. Пелагея устремила взгляд на экран телевизора, натянув плед до подбородка.

Стрелки часов показывали половину одиннадцатого. Снегопад прекратился. Поворочав кочергой поленья в камине, Стенин уселся на диван. Этой ночью он спать не собирался, потому что не чувствовал себя в безопасности рядом с Пелагеей. Сейчас она находилась в полудремотном состоянии, но кто знает, возможно, после полуночи или под утро у неё возникнет мысль чем-нибудь огреть его и попытаться сбежать. Нужно быть начеку. К тому же, ей снова может привидеться что-то страшное и в этом случае следует сразу же постараться её успокоить. Подумав о такой вероятности, Стенин невесело усмехнулся: теперь в этом доме не только ему мерещится всякое. Сумасшествие какое-то!

Он взял пульт и принялся переключать каналы, пока не наткнулся на старый комедийный советский фильм.

— Оставь, пожалуйста, — тихо, почти шёпотом, попросила Пелагея.

Пожалуйста? Он не ослышался? Это что-то из ряда вон выходящее! Похоже, после кошмарного видения в голове девчонки переворот случился, а иначе как объяснить её неожиданную вежливость?

Он отложил пульт и через какое-то время ощутил себя более уютно, словно Пелагея своим «пожалуйста» чудесным образом сняла нервное напряжение. Впрочем, совсем уж расслабляться Стенин не собирался, хотя у него и появилась уверенность, что ночь пройдёт тихо-мирно. Лимит на неприятные неожиданности на сегодня исчерпан, настало время насладиться спокойствием.

Когда фильм закончился, Стенин, переключив канал, наткнулся на весёлый сериал. Так они и провели ночь — глядя на экран телевизора в полудремотном состоянии.