Саманта задумалась над его словами.

– Возможно, вы правы, – произнесла она через несколько секунд. – Но вы поступили против собственных принципов, когда вылезли из вертолета, уступая свое место Риккардо. Вы за¬платили, ничего не получая взамен. Как вы объ¬ясните подобную импульсивность?

Флетчер задумчиво покачал головой.

– Я никогда не бываю импульсивным, хотя частенько прислушиваюсь к своему внутреннему голосу.

– И ваш внутренний голос подсказал вам, что стоит остаться на Сент Пьер? – Саманта по¬качала головой, и в глазах ее мелькнула печаль. – Хотелось бы мне, чтобы это было так. Но все, ради чего здесь можно было остаться, исчезло, когда хунта захватила власть. Боюсь, вы будете разочарованы.

– Не думаю, – тихо произнес Флетчер и снова встретился с Самантой глазами. – Иногда не сразу видишь истинную награду, которая ждет тебя в конце пути. Только когда отбросишь все наносное, сиюминутное. Возможно, на этом проклятом острове осталось что то весьма цен¬ное для меня.

В зеленых глазах Флетча отражались языки пламени, и Саманта смотрела на него словно за¬чарованная. Было в нем что то завораживающее, и дело не только в ауре силы и власти, исходив¬шей от этого человека. Что то еще, от чего у Топаз перехватывало дух. Она с трудом застави¬ла себя отвести взгляд.

– Но у вас осталось не так уж много време¬ни, чтобы это выяснить, – завтра за вами приле¬тит вертолет. – Допив кофе, она поставила круж¬ку на землю. – Мне хочется на воздух. Составите компанию? Я хочу показать вам кое что особен¬ное.

– Почему бы и нет? У меня нет на сегодняш¬ний вечер других планов. – Поднявшись на ноги, Флетч протянул девушке руку.

С трудом подавив овладевшую ею робость, Саманта старалась выглядеть такой же веселой и беззаботной, как Флетчер Бронсон. Ничего страшного, повторяла она себе. Это легкое вол¬нение при каждом его прикосновении – всего лишь обычное, вполне естественное сексуальное возбуждение. Но все тело ее дрожало, а руку, ко¬торой касался Флетч, странно покалывало.

– Дайте мне, пожалуйста, фонарь, – попро¬сила Саманта. – Чтобы попасть к моему окош¬ку, мы должны миновать три коридора.

«Окошко в пещере?» – недоумевал Флетч, следуя за Самантой по извилистым проходам. Что ж, это так же странно, как и все, что проис¬ходит с ним сегодня. Фонарь отбрасывал на сте¬ны пещеры причудливые тени, и в волосах Са¬манты словно поблескивали золотистые нити. Загорелая кожа, блестящие волосы, эти невоз¬можно красивые глаза, полные жизни, и все же Саманта казалась прозрачной и неуловимой, как утренний туман.

Плечи ее были хрупкими, как у фарфоровой статуэтки, которая украшала стол в его кабинете. И ему все время хотелось касаться Топаз, как касался он невзначай, задумавшись, холодного тонкого фарфора. Хотелось погрузить пальцы в ее густые каштановые волосы и попробовать на вкус ее губы. Желание это было таким сильным, что Флетч едва сдерживался, чтобы не дать волю рукам. Что за странную власть приобретала над ним эта девушка? Впрочем, это началось не сей¬час, а с того момента, как он увидел Топаз в ка¬бине вертолета. Просто только в эту минуту ему стало понятно, чего именно хочет его возбуж-денное тело.

Желание. Сжигающий все внутри голод, не похожий на то, что он испытывал когда либо раньше, сделал его своим пленником. Флетч смотрел, как ложатся отблески фонаря на щеки Саманты, как изящно выгибается ее шея, когда девушка смеется, запрокинув голову. Ему так хо¬телось приблизиться к ней, заключить в объ¬ятия, чтобы передать ей ту страсть, что владела его существом. Затем овладеть ею и никогда не отпускать от себя… Одного взгляда в ее сторону было достаточно, чтобы Флетча вновь и вновь бросало в жар.