-  Нельзя в лес! Дождись капитана, кррасавица, он прроводит! - хохотнул Риерт.

    Как Алесса ни уговаривала, стражники остались непоколебимы и тверды. Точнее, Риерту пришлось приструнить свою природную кобелимость и желание угодить женщине, а Сатьяну - подморозить душевную мягкость. Дело в том, что двумя часами ранее в караулке бушевал ураган «Берен Грайт», и даже заступник-капитан в этот раз перешел на его сторону.

    Через пятнадцать минут укоров и упрашиваний выяснилось, что ключа у стражников нет.

    Алесса, плюясь и ругаясь, семенила вдоль стены обратно. Идиоты! Сразу не могли сказать, что ключа нет, или последний разум ворона поклевала? Она унижалась, выпрашивала, как паршивая мявка рыбий хвост клянчит, а все бестолку?! По дороге ей никто не попался: взрослое население слушало на площади капитанские речи, а детишки хоронились по домам, сокрытые прочными стенами от острых зубов да заснеженными деревцами в палисадниках от любопытных глаз. Алессе последний факт был только на руку - улица из окон почти не просматривается, и знахарка решила рискнуть.

    Городская стена высока - более четырех саженей, да не маховых, а цельных мерных. Прыгнешь пантерой и повиснешь на кольях, как муха на иголке. А снимать кто будет? Капитан противный… Стащит вниз и - хррясь по шее! Вверх по ледяной коросте тоже особо не поползаешь, когти обдерешь да сверзишься… Можно попробовать перекинуться частично. Наполовину измененные когти далеко не так хороши, как настоящие кошачьи, но зато больше шансов перебраться через колья невредимой. Не лестницу же с караулки воровать?

    Самым удачным местом для побега девушка признала задворки эртановой пивоварни. Длинное, высокое здание заслоняло часть стены от улиц, и никто не заметит отважную лазутчицу. Настораживало только одно - дверь пивоварни была слегка приоткрыта, и знахарка осторожно заглянула в помещение. Вдоль стен выстроились здоровенные бочонки с пивом, на высоких столешницах чередуются кувшины с суслом и жбаны с медом, под ними - пузатые ячменные мешки, в темном углу бесформенной тушей валяется бурый лохматый тулуп. И ни одной живой души.

    -  Эртан… Эртан! - тихий зов так и остался без отклика.

    «Наверное, дверь забыл закрыть!» - решила Алесса и окинула ненавидящим взглядом сверкающие на солнце ледяные пики. Тонкие девичьи ноготки удлиннились, заострились и окрепли. Знахарка с размаху вонзила в дерево изогнутые когти правой руки, и чуть пониже - левой. Напрягла мышцы, подтянулась…

    -  Ты куда это собралась, а? - раздался звонкий насмешливый голос.

    К счастью, Алесса не успела забраться высоко, иначе ее пятой точке пришлось бы куда хуже, но заливистый дружный смех здорово ударил по кошачьему самолюбию. Знахарка обернулась и злобно сверкнула глазами на хохотушек. Ну, конечно, Берта да Лушка - две подруги-неразлучницы!

    -  Алесса, ты чего на стену кидаешься, белены, что ль, объелась? - пробасила луноликая Лукьяна.

    -  Да вот, Лушка, за снегом в лес пошла, да Бертин полюбовничек ворота запер, - посетовала знахарка.

    Берта покраснела и уткнула нос в серенькую пуховую шаль, но Лукьяна, подбодрив подругу тычком под ребра, весело поинтересовалась:

    -  Так ты, ведунья, зимой снега сыскать не можешь, ась?

    -  Могу! Да ведь я тебе водичку от прыщей на лесном настаиваю! Другой с таким выводком не справляется… Весна-то наступит, пойдешь себе жениха приглядывать, да сызнова с прыщом на носу и останешься!

    -  Чаго?! Я тебя щас так распишу, что за кикимору примут! - трубно заревела Лукьяна и, подкатывая рукава к локтям, пошла на знахарку.