Его пальцы нежно прикасались к ее щекам, стирая слезы, а глаза, казалось, медленно раздевали ее. Затем руки Мэта скользнули вниз, и он начал ласкать ее сквозь одежду. Лили почувствовала, как в ней вновь пробуждается тот первобытный любовный голод, который охватывал ее всякий раз, когда она оказывалась в его объятиях. Девушка снова поразилась тому, как хорошо он знает все потаенные уголки ее тела и как искусно пробуждает в ней желание.

– Я хочу любить тебя, – в его охрипшем голосе слышалась мольба.

– Если ты не сделаешь этого немедленно, я умру.

Мэт застонал и зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

– Я боюсь причинить вред тебе или ребенку.

– Любовь не может причинить вреда, когда ею делятся от души.

Слова Лили проникли ему в самое сердце. Вчера его страсть была сродни ночной буре, а ласки окрашены яростью и отчаянием. Теперь их захватил чистый и мощный поток чувств, подобный глубокой реке, несущей свои воды под безоблачным небом.

Позже, когда они, обессиленные, лежали в объятиях друг друга, сплетя ноги и крепко прижимаясь друг к другу, Мэт спросил:

– Ты веришь мне. Лили? Любишь ли ты меня настолько, чтобы согласиться со всем, что я ни сделаю?

– Я верю тебе, Мэт, но, когда ты так говоришь, мне становится страшно. Что ты собираешься предпринять?

– Я должен оставить тебя ненадолго, но обещаю, что, как только вернусь, расскажу обо всем. Тогда ты поймешь, почему я был у Клариссы сегодня днем, а также тебе станет ясен смысл тех слов, которыми мы с ней обменялись на прощание.

Лили затрепетала. Неужели все снова начинается? Что ей пытается сказать Мэт? Он снова собирается встретиться с Клариссой? Зачем нарушает то хрупкое состояние счастья и покоя, которого им с таким трудом удалось наконец достичь?

– Можешь объяснить мне, что происходит? – требовательно спросила она.

– Нет, родная, не могу. Не хочу, чтобы ты была разочарована, если мой план вдруг не сработает.

– И этот план предусматривает участие Клариссы?

– Я поклялся никогда не лгать тебе и потому скажу правду. Мне действительно надо увидеться с Клариссой сегодня вечером, но тебе нечего волноваться. Клянусь, я буду верен тебе до гробовой доски! Потерпи немного, и я все тебе объясню.

Его голос звучал так искренне, что Лили почувствовала, как ее тревога утихает и в душе снова воцаряются спокойствие и уверенность.

– Хорошо, любимый, я верю тебе.

– А я тебе, – как эхо откликнулся Мэт. – Мне скоро уходить, так давай же не терять больше ни минуты.

– Ты голоден? – Только теперь Лили почувствовала, что у нее буквально свело желудок, чего в последнее время почти не бывало.

– Как волк, – Мэт хитро улыбнулся и потянулся к ней.

– Руки прочь, ненасытный, – хихикнула Лили. – Я говорю о пище. Не забывай, ведь я теперь ем за двоих.

Мэт перевел потеплевший взгляд на идеально ровный живот жены.

– Наш малыш, кажется, не слишком то велик. Тебе следует кормить его получше, если хочешь, чтобы он вырос сильным и крепким.

– Таким, как его отец, – кивнула Лили. – Надеюсь, если родится мальчик, он унаследует твою внешность, – добавила она и, вздохнув, откинулась на подушки.

– Что случилась, любимая? – забеспокоился Мэт, склоняясь над ней.

– Ничего страшного, но если ты и впредь будешь отказывать мне в глотке воды и куске хлеба в краткие промежутки между ласками, то я умру от истощения.

– Так ты намекаешь на то, что я морю тебя голодом?

Живо одевайся и пойдем посмотрим, что сегодня на ужин.

Хотя Мэту совсем не хотелось прерывать столь сладостное времяпрепровождение, его глаза светились от счастья.