Она помрачнела.

– Я не сочиняю информацию, милорд. Я только сообщаю.

– Или делаете умозаключения.

– Когда факты в некоторой степени подтверждают эти умозаключения.

– Это имеет смысл, если вы располагаете всеми фактами, а не только теми, которые вам интересны. – Он подошел к камину, взял с полки вырезанную из дерева овечку, поделку Джеймса. Поставил ее на место и посмотрел Фелисити в глаза. – Ваш дед… У него были друзья с военной службы, для которых он что то делал?

Фелисити пошарила в памяти.

– Да. Раз в неделю он обедал вместе с армейским другом.

– Тогда вы должны понять мою ситуацию. Мисс Гринуэй – сестра человека, с которым мы вместе сражались в битве при Виттории. Он умер у меня на руках. Перед смертью он просил меня позаботиться о его сестре. Я обещал. Ее соблазнил один подонок, бросил беременную, и она пришла ко мне. И я поселил ее в доме на Уолхем стрит.

Сначала она испытала чувство вины за свои предположения. Как можно было так гадко ошибиться! Бедная женщина, покинутая, беременная…

И тут она поймала на себе его взгляд. Этот негодяй явно лукавил. Фелисити посмотрела на шпагу дедушки, потом на висевшую рядом медаль, где были выгравированы его имя и должность.

Негодяй! Притворился, будто знал деда, чтобы устыдить ее! Вряд ли он когда нибудь слышал имя ее деда и уж тем более не воевал вместе с теми, кто о нем знал. Скорее всего лорд Сен Клер брался за шпагу, лишь когда дрался на дуэли с мужьями совращенных им женщин.

Пусть не думает, что она дура. Фелисити сверкнула улыбкой.

– Как благородно с вашей стороны помочь другу! Мне очень жаль, что я плохо о вас подумала. Сейчас же внесу исправление в статью. – Она подскочила к столу, схватила гусиное перо и принялась писать: – «Мы ошиблись, полагая, что лорд Сен Клер снял дом на Уолхем стрит для своей любовницы. Он поклялся умирающему на поле боя другу позаботиться о его сестре; его светлость был так добр, что обеспечил сестру друга убежищем, когда какой то негодяй наградил ее ребенком и бросил…»

– Вы не можете это написать! – взорвался он.

– Разумеется, не могу. – Она посмотрела ему в глаза. – Ведь это ложь! Надо мной будет смеяться весь город.

В его глазах блеснуло что то вроде восхищения.

– Почему вы считаете, что это ложь?

– Если брат мисс Гринуэй был вашим другом и вы все это сделали ради него, мисс Гринуэй должна была из чувства благодарности тотчас рассказать мне о вашем благородстве. Но не рассказала. – Фелисити зачеркнула написанную фразу и отшвырнула бумагу. – К тому же богатые наследники титулов редко участвуют в войнах. Зачем им это, когда есть младшие сыновья, они и покупают патент на чин. Не сомневаюсь, на континенте вы делали то же, что делаете здесь, – обманывали доверчивых женщин.

Кажется, ей наконец удалось его разозлить.

– Мне плевать, что вы обо мне думаете, но я не позволю вам печатать ваши измышления о мисс Гринуэй.

– Почему? Вы должны благодарить меня. Наверняка ваши пэры поздравили вас с красивой любовницей.

– Это действительно так, – сказал он с некоторым смущением. – Но не то, что думают обо мне пэры, а мисс Гринуэй и ее ребенок. Она не заслуживает того, чтобы вы погубили ее своими измышлениями.

– А я ее не погубила. Не назвала ее имя, не указала номер дома. Ни словом не обмолвилась о ребенке. К тому же вам следовало заботиться о ее репутации до того, как наградить ее ребенком.

– Я не… – Он хотел выругаться, но сдержался. – Думайте что хотите, но не забывайте, что при этом вы вредите кое кому еще. Катерине, которую считаете близкой подругой. Ваша статья ее унижает.

– Такого намерения у меня не было.