Двое мальчишек сразу повернулись к третьему. Конечно, Джоржи. Он был таким же беспокойным, как его тезки – последний сумасшедший король и его беспутный отпрыск, взошедший на трон в этом году.

Джордж покраснел.

– Я не бросал, Лиззи, честное слово. Я его ел, оно было такое сочное, что когда я выглянул из окна…

– Выглядывать из окна нельзя, – одернула его Лиззи. – Сколько раз я говорила, что только низкорожденные хулиганы свешиваются из окон и швыряют чем попало в прохожих.

– Я не бросал! Оно выскользнуло!

– Понимаю. Как вчера «выскользнула» латинская грамматика и едва не проделала дыру в крыше пролетки, или сегодня утром «выскользнул» снежок и попал в викария.

Джорджи усиленно закивал:

– Вот вот, именно так.

Она строго посмотрела на него, но взгляд не возымел действия. Тройняшки были неисправимы.

Оно понятно: они все еще не оправились после смерти отца в прошлом году, она сама тоже. Маму братья вообще не знали, она умерла во время родов, и весь мир для них заключался в папе. Сестру они считали слабой заменой. Долги, которые оставил после себя отец архитектор, не давали ей возможности нянчиться с детьми.

Подбоченясь, она уставилась на Ансела, главного болтуна в этой компании.

– Где Джеймс?

– Я здесь. – Четвертый брат возник за спинами близнецов.

– Я думала, ты за ними последишь, – раздраженно сказала Лиззи, тут же пожалев об этом.

– Из звини, Лиззи. Я читал. Я продолжаю заниматься, чтобы вернуться в Айслингтонскую школу.

В его любимую Айслингтонскую школу, которая была теперь для них непозволительной роскошью, все равно что золотые тарелки или серебряные приборы.

– Все в порядке, Джеймс. Ты и должен заниматься. – Впрочем, одному Богу известно, сможет ли он вернуться в школу.

Легкий вздох слетел с ее губ. Не надо было бы загружать одиннадцатилетнего мальчика такой работой. Ее ученый брат был такой же нянькой трем бездельникам, как щенок трем волчатам, но она не имела средств на настоящую няньку.

С нянькой или без, но надо вселить в Джоржи страх Господень, пока двое других не начали ему подражать.

– Что ж, Джоржи, придется вызвать врача. Джоржи разинул рот:

– Врача? Зачем?

– Кажется, у тебя проблемы с руками, ты роняешь предметы. Что то неладно. Наверно, у тебя трясучка. Я пошлю за врачом, пусть осмотрит тебя.

– Лиззи, мне не нужен врач! Правда не нужен! Вот смотри! – Он вытянул руки над перилами. – Не дрожат!

Она побарабанила пальцем по подбородку, изображая раздумье.

– Не знаю. Врач может обнаружить внезапную болезнь. Он может прописать лечение – раздавленные лягушачьи глаза или что нибудь такое.

Джоржи позеленел.

– Л лягушачьи глаза?

– Или рыбий жир. Три четыре раза в день. Джоржи ненавидел рыбий жир.

– Лиззи, честное слово, это не повторится! – взвыл мальчик. – Я буду очень осторожно высовываться… э э… я хотел сказать, когда окажусь рядом с окном.

– Ну смотри. – Она заметила самодовольный вид двух других тройняшек и добавила: – Если у кого то из вас задрожат руки, непременно вызову врача.

Самодовольная ухмылка сбежала с их лиц.

– А теперь идите к себе. И ради Бога играйте тихо. Мальчики не шелохнулись. Ансел свесился через перила и жалобно сказал:

– Может, расскажешь нам историю?

– Про то, как павлин съел дракона, – с надеждой добавил Уильям. Он обожал такие истории.

– Нет, лучше ту, где злой рыцарь упал с лошади в грязную канаву, а его доспехи с него – вжик, так и поехали! – встрепенулся Джоржи.