Он передал по цепи команду, и перед рассветом на кладбище собрались восемь коммунистов. Что делать? Отбить?.. Слишком уж мало людей! Но ничего другого не оставалось…

Быстров приказал подготовить пулемет, оружие и, когда Веру Васильевну поведут на казнь, открыть по карателям стрельбу. На это он выделил пятерых человек, каждому нашел свое место. Отбить Веру Васильевну он взял на себя, выбрав в помощники лихого и бесшабашного военкома Еремеева и смелого, никогда не теряющегося работника исполкома Семина. Но тут вмешался Данилочкин, рассудительный, хозяйственный мужичок, заведующий земельным отделом.

— А если снять часового, открыть амбар да увезти ее поперек седла?

— Там такие болты…

— Ключами.

— Ключи у белых.

— Никогда не поверю, чтоб у Астахова не было вторых ключей.

— А что, — согласился Быстров. — Попробую, поговорю с Астаховым.

Так и решили. Быстров пойдет в дом. Один. Тоже требуется отчаянная смелость, но это уж его дело. Короче, Астахова он берет на себя. Остальным ждать. Зайцеву с лошадью быть за астаховским овином.

…Небо стало сереть, когда Степан Кузьмич взобрался со стороны Поповки на забор астаховского двора, поднялся на крышу лавки, перебрался к слуховому окну, влез на чердак и прошел через сени в кухню.

— Здравствуй, тетка, — позвал он кухарку Надежду.

Та не раз видела Быстрова, обомлела, даже присела на скамейку со страху.

— Позови хозяина, — приказал Быстров. — Да тихо, чтоб никто ничего. Скажи, с коровой что-нибудь. Смотри!

Сила Быстрова заключалась еще и в том, что он умел верить людям, а Надежда была из тех простых сметливых русских баб, у которых отчаянные мужики всегда вызывали восхищение.

Она прошла в кладовую, где ночевал Павел Федорович. Он не спал, все прислушивался к тому, что происходит в штабе.

— Дело к вам, зайдите…

Надежда зря не позовет. Павел Федорович пошел за ней, открыл дверь и обомлел не меньше своей работницы.

— Здравствуйте, — сказал Быстров. — Времени у меня мало. Видите? — он достал из кармана небольшой офицерский маузер. — Понимаете?

— Понимаю, — подтвердил Павел Федорович.

— Быстренько вторые ключи от амбара.

— У меня их нет. — Павел Федорович покачал головой. — Все ключи у меня забрали.

Быстров усмехнулся.

— Так я вам и поверил.

Павел Федорович колебался лишь несколько секунд.

— Сейчас.

Быстров поиграл маузером.

— Предупреждаю, если кто войдет вместо вас, стреляю, а если пристрелят меня, не позднее сегодняшнего вечера Еремеев отправит вас вслед за мной.

— Об этом можно не говорить, — пробормотал Павел Федорович, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Последующие секунды, как потом признавался сам Быстров, показались ему часами. Но дверь приоткрылась, и… показался все тот же Павел Федорович.

— Вот… — Он положил на стол два ключа. — От обоих замков. Все?

— Все, — подтвердил Быстров. — Мне только одно удивительно, почему вы сами не выпустили жену своего брата?

— А я в чужие дела не мешаюсь, — возразил Павел Федорович. — Жена не моя, а хозяйство мое, я им рисковать не намерен.

Быстров насмешливо взглянул на Астахова.