– А что вы сделали в конце концов с подземным ходом? – спросил, допив свою чашу, сенатор Тит Антоний.

– С лисьей норой? – Дитрих досадливо пожал плечами: – Само собою, легионеры замуровал вход кирпичной кладкой. Но на всякий случай там поставлены караулы. Никто уже не проникнет через эту нору. Если только...

– Если только что? – Клавдий спросил, хотя ответ знал заранее.

– Если только она была единственная! – вновь рассмеялся Зеленоглазый и наконец залпом осушил свою чашу.

Глава 4 

ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК 

Дитрих Зеленоглазый служил в римской армии с семнадцати лет, причём пошёл на службу не просто добровольно, но и охотно. Его племя жило за Рейном и не имело особых привилегий, в отличие от нескольких племён Левобережья. Те получали различные льготы за охрану границ Империи – кто освобождение от рекрутского набора, кто послабление в выплате дани. Однако отец Дитриха – могучий вождь Ариовист, понимавший бессмысленность войны с Римом, – сумел завоевать доверие римлян и тоже получил немало прав, вплоть до возможности без дополнительного разрешения посещать вместе со своими людьми левый берег Рейна и вести торговлю в любой из близлежащих провинций. Зеленоглазый (своё прозвище он получил ещё в детстве) не раз ездил с отцом в Рецию, – самую богатую из южных германских провинций.

В центре её высился настоящий римский город, с форумом, храмами, цирком, прекрасными термами и огромным плацем.

Этот то плац и заворожил мальчика, едва он его увидел. Он смотрел на обучение римских воинов, и в его душе зрело желание научиться всему, что умеют делать они. Его восхищал строевой шаг легиона, когда несколько тысяч выстроенных шеренгами людей, в сверкающих нагрудниках, в шлемах, увенчанных красными гребнями, шли нога в ногу, единовременно ударяя светлый песок тяжёлыми, на толстой подошве, боевыми сандалиями. Он любовался упражнениями копьеносцев и состязаниями с мечами, восхищался быстротой, с которой когорты перестраивались, меняя оборонительные построения на боевые. В этой безукоризненной слаженности, точности, в этом беспрекословном повиновении командам он видел объяснение непобедимости Рима.

Другое дело, что уже в детстве он сам ничуть не хуже взрослых римских воинов стрелял из лука, метал дротик, а уж в верховой езде оказался бы не слабее самых опытных легионеров всадников. Но его отдельные умения ничего не стоили без военного искусства и мощи целой армии. Дитрих заговорил было об этом с отцом, и, к его удивлению, Ариовист выслушал четырнадцатилетнего сына серьёзно, но потом сказал:

– Каждое умение даётся что человеку, что народу – только с опытом. Наш народ отважен и могуч, у нас есть опыт в битвах. Но нет опыта в послушании. Кто из вождей сумеет собрать такую же армию, как та, что есть у римлян, и заставить её подчиняться? Сразу найдётся ещё несколько вождей, которые захотят отнять у него право на управление этой армией, и ничего хорошего не выйдет. Из за этого не удалась ни одна попытка освободиться из под господства Рима и в ближайшие лет сто не удастся – у нас нет ещё стремления объединиться, принести в жертву гордость и самомнение ради нашего единства. Воюющие друг с другом племена сейчас опаснее друг для друга, чем Рим для всей Германии. Поэтому я предпочитаю дружбу с Римом.

Дитрих понял отца, и с тех пор его мечтой стала служба в римской армии. И возможность поступить на эту службу представилась раньше, чем он надеялся. Зеленоглазому минуло шестнадцать лет, когда на земли его племени, к тому времени давно мирно возделывавшего поля и выгонявшего на пастбища скот, напал мощный отряд соседствовавших с землями Ариовиста херусков . Главной их целью были несколько прекрасных конских табунов, составлявших гордость племени и бывших ходовым товаром на рынках Левобережья.