Он умолк, закончив рассказ. И опять все трое долго молчали.

– Ну, и что мы станем делать теперь? – первым заговорил наместник Британии. – Пошлём в Рим отчёт о новой пропаже Девятого легиона? А не слишком ли часто он пропадает?

– А что ещё можно сделать в этом случае? – вопросом на вопрос ответил Тит Антоний.

– Не знаю, что будет делать почтенный наместник и что будешь делать ты, высокородный сенатор, а я собираюсь узнать правду, – сказал Дитрих и наконец залпом осушил свою чашу. – Я покинул Каледонию потому, что не смог найти когорты Арсения по свежим следам, и потом уже не имело значения, сколько пройдёт дней. Если римляне погибли, то им уже не помочь. Если кто то из них жив, не так важно, придёт ли помощь немного раньше или немного позже. Охотник, который кидается за дичью, не разбирая дороги, чаще всего остаётся ни с чем. Я собираюсь вернуться в Каледонию и продолжить поиски. Только вначале мне нужно ещё кое что разузнать здесь.

Напряжение, повисшее в комнате, исчезло. Клавдий улыбнулся обычной для него скупой улыбкой.

– Я так и знал! И ты как недавний легионер, конечно, понимаешь, что важно узнать судьбу знамени?

– Судьбу легионного орла? Разумеется, понимаю. – В ответ на улыбку наместника Дитрих почему то нахмурился. – В прошлый раз орёл оказался в руках врагов, но врагов диких и нерасчётливых. Они могли бы использовать «римского бога» против Рима, они и хотели это сделать, только не знали как. Теперь же мы явно имеем дело с врагами организованными, хитрыми и опасными.

– Не сомневаюсь, коль скоро у них нашёлся инженер, чтобы соорудить подземный ход, и стратег, организовавший штурм крепости по всем правилам ведения войны! – воскликнул Квинт Клавдий. – Неужели проклятые друиды способны на такие вещи?

Зеленоглазый кивнул:

– Думаю, да, способны. За те годы, что бритты противятся римскому завоеванию, их жрецы наверняка многому научились. Просто бегать впереди толпы, возбуждённой их зельями, стало неэффективно. И потом... – он осёкся, но продолжил: – Потом, мне кажется, сейчас они почему то стали особенно нас ненавидеть. Не так, как прежде, когда просто злились, что их власть над дикими племенами уходит у них из рук. Сейчас это какая то другая ненависть. Не могу объяснить, однако чувствую ясно.

Сенатор Тит Антоний привстал со своей скамьи:

– Очень интересно... Я не впервые это слышу. В каком то из донесений Сенату о состоянии дел в провинциях уже было такое утверждение. Вспомнить бы, о какой из провинций шла тогда речь. Говорилось о том же самом: о том, что борьба с Империей усиливается и отношение к римлянам стало другим. Именно так и было сказано: ненависть какого то иного порядка!

– Значит, причину надо искать не в провинциях, а в самом Риме, – заключил Клавдий. – Но я хотел бы, чтобы ты всё же рассказал подробнее, как собираешься действовать, Дитрих.

– Для начала, – проговорил тевтон, – мне нужно подробнее узнать историю прежнего исчезновения орла. А для этого встретиться с этим самым центурионом Элием. Далеко отсюда его имение?

– Совсем недалеко, – живо отозвался наместник. – Сколь я помню, оно примерно часах в семи езды отсюда.