Но я соглашаюсь на мороженое.

– Во первых, я хочу сказать, как я сожалею обо всем, что случилось на этих выходных, – говорит мама, убирая волосы с глаз.

– Что произошло? – спрашивает Элла. – Я всё ещё… Я действительно не понимаю, почему эта женщина сделала то, что сделала.

Мама вздыхает.

– Команда Мэгги Кендалл пыталась сделать то же, что и мы: они пытались клонировать людей. У них не особо получалось, по крайней мере, мне так кажется.

– Что это означает? – спрашивает Бетси.

– Я вернусь к этому через минуту. В любом случае, она играет грязно, заманивает лаборантов в своё пространство и пытается заставить их выдать секреты. Они пытались нанять меня, и я всегда буду сожалеть, что пошла на собеседование. Некоторое время я считала, что Мэгги была той, кто зависит от доктора Йововича. Она самая большая причина того, что я жила все эти годы, постоянно оглядываясь назад.

Я протягиваю руку и достаю подушку из под себя, затем отбрасываю её в сторону. Я хочу спросить, почему Мэгги так внезапно оказалась здесь, но не хочу разговаривать с мамой. Честно говоря, я не уверена, что доверяю тому, что она говорит.

Как будто прочитав мои мысли, Элла спрашивает:

– Как Мэгги нашла нас?

Мама быстро отводит взгляд, затем смотрит на Эллу. После этого её взгляд перемещается на меня.

– Лиззи, это не твоя вина, – говорит она так, что дает мне понять, что это именно моя вина. – Но она нашла нас через Твиннер… когда ты загрузила своё фото, и нашлось совпадение. – Она смотрит на Бетси, когда говорит следующую часть. – Я сказала ранее, что я думала, что Мэгги не была успешной в клонировании людей. Я была не права. Её команда наблюдала за Петрой.

– О боже, она Оригинал? – взволнованно говорит Бетси.

– Нет, нет, – говорит мама, поднимая ладони. – Мэгги говорит, что когда доктор Йовович и я заявили, что провалились в клонировании, клиенты пошли к её команде. Им, вероятно, единожды улыбнулась удача, но ДНК не было правильным. Видимо, у неё что то вроде прогерии, но не столь же серьёзно.

– Что что? – спрашивает Бетси озадачено.

– Это когда ты стареешь слишком быстро, – говорит Элла.

– Хорошо, – говорит мама Эл, как будто мы в классе, а не разговариваем о четырех человеческих клонах. – Всё верно. Это ускоренное старение, и обычно дети с таким ДНК доживают максимум до двадцати лет, не больше. Но в данном случае, это мутация этого заболевания, которая прогрессирует намного медленнее. Но, всё равно… – Конец предложения повисает в воздухе.

– Петра умрет? – спрашивает Бетси.

Сначала мама не отвечает, затем:

– Мне жаль, но это так, в тридцать или сорок. Я знаю, вы связывались с ней. Я знаю…

– Чего ты не знаешь? – бормочу я себе под нос. Это просто вылетает из моего рта, я не собиралась этого говорить.

– Не многого, – говорит мама. Она звучит скорее устало, чем горделиво. Я смотрю вниз, на свою тарелку с мороженым: коричнево зеленый жидкий беспорядок.

– Как Петра оказалась в Орегоне? – спрашивает Бет.

– Возможно, клиенты не хотели рисковать тем, что их другой ребенок умрет, так что они отдали её на усыновление.

– Это… – говорит Бетси, но закончить не в силах.

– Да. – Мама ёрзает на своём стуле.

– Так где же Мэгги? – спрашивает Элла. – Что останавливает её от того, чтобы вернуться сюда и попробовать снова?

– Шантаж, – решительно говорит мама. – У меня есть маленький диктофон в машине, который я включила, когда пришла в тот день домой.