Подобные  самокопания  всегда  заканчивались  одинаково:   напившись  в

драбадан, он получал  несколько  часов желанного  забвения. Но здесь, в доме

отставного генерала, у него не имелось  доступа  в винные погреба -- хотя их

разнообразие,  по  слухам,  было  ошеломляющим.  Блейд  предчувствовал,  что

собственными  запасами алкоголя,  которые отнюдь не  исчерпывались  походной

фляжкой,  надо  распоряжаться  экономно и  предусмотрительно. Это  оказалось

нелегкой задачей;  в  сущности,  он  был человеком здоровым и  исключительно

крепким, так что чаемое забвение наступало только после второй бутылки,

     Тем не менее, к вечеру он почти его достиг.

     * * *

     Уже стемнело, когда в  комнату Блейда без стука вошел Норрис. Кое-какие

привычки, к  примеру -- ту же бесцеремонность,  -- он,  вероятно,  готовился

унести  в  могилу.  Норрис  придвинул  тяжелое кресло к кровати, на  которой

возлежал  гость,  пуская  в воздух  сизый  кольца  сигарного  дыма. Генерал,

покосившись  на  него,  достал из  кармана помятую сигаретную пачку,  извлек

оттуда  маленькую  белую  палочку,  привычным  движением  отломил  фильтр  и

закурил.  Когда дымок его сигареты смешался с  поставленной  Блейдом дымовой

завесой, Норрис заговорил.

     -- Вы начали курить сигары, Ричард?

     Разведчик   никак   не   отреагировал.   Это,   должно  быть,   обидело

экс-генерала, однако  он,  похоже,  стерпел  невежливость  гостя.  Во всяком

случае, в его голосе еще не чувствовалось раздражения.

     --  Нам надо серьезно  поговорить, --  Норрис  потер  безволосый  череп

крепкой  ладонью.  -- Полагаю,  вы гадаете, что послужило поводом для  моего

приглашения? -- Блейд безмолвствовал, и Норрис,  выждав с минуту, сказал: --

Звонок  Дж., мой дорогой... да, звонок Дж., не буду скрывать. Он сказал, что

с вами  творится что-то  неладное. -- Снова  помолчав,  Норрис  с  необычной

мягкостью добавил:  --  Я вас понимаю,  Ричард...  понимаю, но никак не могу

одобрить вашего поведения... В конце концов,  у  вас есть дочь... У вас есть

работа, черт побери!

     Блейд молча продолжал курить.

     -- Вы  не желторотый юнец, для которого мелкая неприятность равнозначна

крушению мира. Кроме того, это ведь не первый случай в  вашей практике! Мало

ли неприятностей у  вас было... Просто надо понять и принять, что вы перешли

ту грань, когда  нормальному  человеку следует  обзаводиться  семьей... -- в

голосе Норриса прозвучали первые признаки раздражения. -- А уж разведчику --

тем более!

     Блейд вынул  изо  рта сигару,  но лишь для  того, чтобы швырнуть окурок

прямо на дорогой  дубовый  паркет своей опочивальни.  Такого лорд  Хэнксборо

вынести уже не мог. Лицо его исказила гримаса ярости, он сердито сжал кулаки

-- костяшки пальцев побелели -- и привычным Блейду стальным холодным голосом

выговорил:

     -- Я  не  могу допустить,  чтобы моя  супруга и  мои гости видели вас в

таком  виде,  любезнейший!  А потому.