|
Те, кого мы посвятим в тайну, будут знать, как использовать его силу. Сначала нам придется платить золотом, Иван. Только сначала. Хватит того, что на пристани. И армия туземцев однажды высадится в Европе, чтобы принести туда свободу и свет. Мы пройдем по всему миру, заглянем в каждый уголок, и передушим всех, кто встанет у нас на пути. А потом… Золота не станет, его сила нужна избранным, чтобы сделать других счастливыми. Дать им еду и кров, труд и обязанности. Все будут счастливы, по всей земле. И им не будут интересны поповские сказки. Рай построится на земле. Потому что когда плоть удовлетворена, человек спокоен и счастлив. Не станет войн, не станет бедности. Потому что самый бедный будет сыт. А все тираны умрут, и сожженный Жак Моле будет отомщен. – Как же без золота? – глухо спросил Устюжин. – С золотом. Именно с этим золотом и этим Храмом. Но не нужно им платить. Достаточно его силы. А платить можно бумагами. – Векселями? – Иван почесал затылок. – Не понимаю я всего этого. И как можно управлять всем миром – не понимаю. – Ты мне просто верь. А поймешь, когда я смогу тебя посвятить, Но сначала я сам должен стать магистром. Ты видишь ту дверь? Бенёвский протянул руку, и теперь и я разглядела в углу пирамиды большой символ: глаз, вписанный в треугольник. – Я должен пойти туда, Иван, – полковник поднялся с колен. – Жди меня здесь. Когда я вернусь, я посвящу тебя во все таинства, и ты поймешь, что мы будем делать, и как. Великий Архитектор давно начертал план. Клод вскинул мушкет, но не успел выстрелить. Бенёвский шагнул на золото, и Телец вдруг засиял не желтым, а кроваво красным, зловещим светом. Откуда то, будто из под земли, послышался жуткий вой. – Нет! – Бенёвский сорвал с шеи цепочку и протянул Тельцу дельфина. – Это же я! Я наследник! Я пришел взять свое! Кровавый свет становился все глуше. Вой приближался. Нужно было на что то решаться – скоро станет совсем темно. Я толкнула Клода в спину, но снова вскинул мушкет, но в это время позади нас раздался предостерегающий крик Роба. Мы оглянулись, и в сгущающемся мраке увидели бегущее к нам зеленое пятно – что то стремительно мчалось по лестнице прямо на нас, зажигая ступени. Джон и Клод одновременно схватили меня за плечи и оттащили в сторону, к самой стене пирамиды. Только когда черный клубок промчался мимо нас и сходу ударил Бенёвского, сбив его с ног, я поняла, что это Паук. – Живучая тварь! – почти восхитился Дюпон и огромными прыжками кинулся вниз. – Оставайтесь здесь! Внизу Устюжин, сорвав с плеча автомат, палил в паука. Когда заряды кончились, он принялся в ярости бить неподвижное тело прикладом. На подбежавшего Дюпона Иван не обратил никакого внимания. В гаснущем свете я еще успела разглядеть, как Клод схватил выпавшего из руки поляка дельфина. – Клод! – позвала я. – Бежим! Подземный вой приближался! Я чувствовала, что мы или покинем этот Храм сейчас, или останемся здесь навсегда. Джон схватил меня за руку и потащил вверх. Я упиралась. – Клод! Тебе нужна помощь?! – Нет, мадмуазель! – я увидела, как загорелась зеленым ступенька, когда он вернулся на лестницу. – Джон, бегите! Я за вами! Иван, уходи, брось его! Я все еще хотела дождаться Клода, когда сзади и наверху вдруг раздался выстрел. Роб! Неужели Моник и Отто смогли его провести?! Я помчалась вверх по лестнице, обогнав Джона. Впереди не было зеленого пятна – все трое покинули Храм. Минуту спустя и я с пистолетом наготове, запыхавшаяся, выскочила на воздух. Роб лежал на земле, скрючившись от боли, а над ним стоял Отто. Ногой он давил на готовую вот вот сломаться шею Роберта, и что то кричал по немецки. Увидев меня, он успел выкрикнуть: – Это должно принадлежать Рейху! Это все должно… Я выстрелила. Пуля пробила его лоб, и Отто, запрокинув голову, сделал несколько шагов назад прежде, чем упасть. |
