Да, это я от многих слышал — и здесь, и в Средней России, и в Средней Азии. Шутка, конечно. Просто любят детей и не очень обеспокоены тем, что «лишние рты» обременят жизнь, непривычны особенно много размышлять об этом.

Учатся здесь и взрослые. В леспромхозе двести пятьдесят рабочих сейчас сдают экзамены — кто в школе, кто в техникуме, а кто и в институте.

Мы возвращаемся к автобусной остановке, проходя по немногочисленным улочкам этого пахнущего лесом поселка, где даже свежеобструганное крылечко магазина или столовой источает ароматную клейкую смолу…

В Тотьме, простившись со своим провожатым, мы поднимаемся в номер по причудливой деревянной лестнице Дома крестьянина. Наш сосед по номеру опять спит.

— Надо командировку отметить, — жалобно говорит Саня, прикладываясь к подушке: лесные трущобы окончательно ухайдакали поклонника цивилизации. — Здесь русский лес, — бормочет он. — Здесь Русью пахнет… Это чьи стихи? — и засыпает.

Придется идти в партком отмечать Санину командировку.

Замсекретаря парткома Николай Иванович Капин у себя. По тому, с каким уважением перечитывает он командировку, я прихожу к заключению, что, во-первых, он, наверное, любит журналистов, во-вторых, наверняка пишет в местную газету и, в-третьих, сейчас расскажет мне что-нибудь такое, что, по его мнению, «непременно нужно осветить в центральной печати». Я угадал почти все, кроме еще одной, совершенно неожиданной детали: Николай Иванович плавал когда-то в нашей экспедиции и участвовал в одном из самых первых перегонов. Мы начинаем наперебой называть имена, названия судов; впрочем, общих знакомых найти не удается, больно уж много лет прошло, с тех пор как плавал Капин, да и фамилий он не помнит. Потом разговор переходит на речное плавание, и я жалуюсь на Сухону, на неудобства пересадок, на то, что дальше придется плыть на «пээске» и на барже, а Саня мой любит только комфортабельные каюты.

— Да, с Сухоной беда. Ведутся у нас работы по спрямлению русла, два земснаряда сейчас работают на участке от Усть-Толшмы до Устюга. Тут на этом участке одних перекатов сто двенадцать. Поисковая партия ищет наилучший путь спрямления русла и все, знаете, Распопов хлопочет, с тотемского участка гидротехник, хороший человек.

Я высказал сомнение, что Сухону можно полностью зарегулировать таким способом, и Капин со мной согласился.

— Это верно. Тут коренные нужны изменения, об этом уже думали ученые. Намечено строительство Великоустюгского гидроузла. Планы эти связаны с проектом переброски вод Печоры и Вычегды в Волгу; вы слыхали, конечно, про этот проект, вызванный к жизни обмелением Каспия. Тут как-то в нашей местной газете один московский профессор, работник Госплана, излагал проект постройки гидроузла на Сухоне, в двадцати километрах от Великого Устюга. Вот как раз постройка этого гидроузла и решит проблемы судоходства на Сухоне. Тут будет ГЭС мощностью четыреста тысяч киловатт и с годовой выработкой энергии около полутора миллиардов киловатт-часов. Это для наших мест большое дело: нашей лесной промышленности и сельскому хозяйству нужно много энергии. А для пропуска судов здесь будет сооружен наклонный судоподъемник с судовозной камерой шириной восемнадцать метров. Для пропуска паводка тут будет бетонная плотина с водосливными отверстиями и еще двухкилометровой длины земляная плотина. Вот такой существует план. Только это на шестьдесят восьмой год и дальше. А пока здесь, знаете, еще сколько перекатов. И конечно, знаменитые Опоки. Никогда не видели?

— Завтра поедем…

Выйдя из парткома, я долго гулял по тихим тотемским улицам и в конце концов заглянул в местный краеведческий музей. Вот Тотьма тех времен, когда она была зачислена в число опричных городов, когда она бойко торговала рухлядью, то бишь пушниной, а также льном, дегтем, хлебом, воском и солью, когда в городе было двести тридцать дворов и при них двадцать храмов и тридцать пять лавок; Тотьма три с половиной сотни лет назад, когда по Сухоне и Двине проходил торговый путь из Москвы…

Я надолго застрял перед стендом с кустарными русскими изделиями из дерева и бересты — чудесными братинами, туесами, резными скалками, дугами и пряничными досками.