Есть не хотелось. С трудом осилил закуску и выпил чашку чая. От бефстроганов категорически отказался.

Людмила тоже не появилась. Либо женщины обмениваются впечатлениями, либо приводят себя в порядок.

Пришлось нанести визит.

Простушка, слава Богу, отсутствует. Лена лежит бледная, с потускневшими глазами и страдающей гримасой на перекошенном лице.

– Желудок страшно болит, – прошептала она, когда я наклонился, чтобы поцеловать обесцвеченные губы. – И тошнит… Вроде, ничего особенного вчера не ела… Может быть, коньяк…

– Но его пили все: я, Людмила, Ларин. И все – в норме…

– Не знаю… Полежу, пройдет…

– Врача позвать?

– Не надо… Иди к себе, Славик, тебе тоже не мешает отдохнуть, – слабая болезненная улыбка промельенула на бледном лице. – Замучила я тебя, золотой мой… Загляни позже… Если мне станет получше, пойдем к Провалу… Иди.

Я послушался.

На душе кошки скребут и все – черной масти. Вспомнился Крымов, его содрогающееся в конвульсиях тело, пена изо рта… Правда, у Лены таких симптомов нет, но вдруг появятся?…Неужели очередное убийство?

Ларина в комнате не было – видимо, ушел в столовую. На моей кровати разложено платье простушки, на спинке висит чужое полотенце. Подущка измазана губной помадой.

Кажется, Людмила решила переселиться к понравившемуся мужику. Мое согласие не требуется, главное – её желание. Ну, погоди, дождешься – выскажу все, что думаю, не маскируя чисто мужские выражения! С раздражением перебросил платье и полотенце на соседнюю кровать.

Стукнула дверь, вошел Ларин.

– Это что такое? – брезгливо двумя пальцами поднял он скомканное платье. – Бабенка окончательно обнаглела? Шлюха подзаборная! Появится – выброшу вместе с причиндалами! Не волнуйся, дружан.

Дружан? Чисто блатное выражение. Блондин перестал притворяться, перешел к откровенности, приоткрыл частицу своей настоящей физиономии… Зачем ему это понадобилось? Что произошло?

Сосед бросил платье и полотенце на пол возле двери. Прошелся по комнате.

– Что у тебя нового? – неожиданно спросил он. – Оклемался?

– Да… А вот Лена заболела…

Сказал и впился настороженным взглядом в Ларина. Тот просто обязан отреагировать на сообщенную ему новость… Посочувствовать, удивиться, спросить, что сказал врач…

Ни того, ни другого, ни третьего.

– Что приключилось с бабенкой? – равнодушно спросил он. – Может быть, ты перестарался? Слышал от знающих мужиков – такое бывает.

Выбрасывает пошлость за пошлостью. Именно так разговаривают матерые уголовники: через каждое слово – матюган. Будто сплевывают на грязный пол. Без малейших проявлений гнева либо ласки.

– Похоже, отравили…

Не «отравилась», как говорят в подобных случаях, а именно – «отравили». Если произошло покушение и к нему причастен блондин – обязательно примется оправдываться либо отрицать.

Вообще то вину Ларина, если она существует, доказать трудно, почти невозможно. Как и найти убийцу Крымова.

– Ты так думаешь?… Жаль, конечно, шлюшку… Ну, и мастера же пошли, уголовнички! Здорово работают! Пили все из одних бутылок, закусывали одними и теми же колбасами сырами. Все живы здоровы, а Ленка отбрасывает копыта…

– Разберемся, – прихлопнул я ладонью по вздрогнувшей тумбочке. – Доберусь до шутника, голову пришью к заднице!

– Гляди, как бы тебе не прищили, – озабочено промолвмл Ларин. – Народ сейчас пошел хваткий, опомниться не успеешь – повидаешься с умершим дружком…

В совокупности с советами приказаниями Ваютина – многозначительное предупреждение!

33

Витюня попал под проливной дождь, вымок до нитки и теперь сидит на диванчике в хозяйкином теплом халате, из под которого выглядывают волосатые кривые ноги.