– Я домой хочу! – сообщила ей девушка – К маме!

– Я тоже – вздохнула Евгения – Дома хорошо, дома тепло. Дома чаю можно выпить с булочкой. У тебя мама булочки печет?

– Нет – помотала головой бедняжка – А надо?

– Думаю, да. Мама раньше или позже станет кем?

– Кем? – ошалело хлопнула глазами девушка.

– Бабушкой. А что это за бабушка такая, что булочки не печет? Это неправильная бабушка. Это…

– Отстань от девчонки – попросил напарницу Николай – Ей и так досталось. Если ты продолжишь ее донимать она, чего доброго, с ума спрыгнет. Лучше давай, ко входу ее отведи и на такси посади.

– Почему «отведи», а не «отведем»? – насторожилась Мезенцева – Ты куда намылился?

– Пойду на те овраги гляну для очистки совести – достав из кармана пачку сигарет, деловито сообщил ей Николай – Скорее всего пустышку тянем и ерунда это все, но лучше проверить сейчас, чем еще и завтра сюда ехать. Ровнин ладно, он по второму разу нас не отправит, но вот тетя Паша… С нее станется. Так что я туда и обратно, а ты меня тогда в микроавтобусе подожди. Вот, ключи возьми.

– Темнишь ты, напарничек – недобро прищурила левый глаз Евгения – Ой, темнишь!

– Да с чего бы? – щелкнул зажигалкой Нифонтов – Ну, хочешь не жди у входа, как посадишь в такси эту бедолагу, так иди ко мне навстречу. По идее разойтись мы не должны, главная дорога парк кругом огибает. Та, по которой мы сюда шли, помнишь? Правда та зона, что с оврагами, в стороне от главной дороги лежит, но я точно там не задержусь надолго.

– Ровнин нам не советовал в овраги соваться – неожиданно рассудительно произнесла Мезенцева, проигнорировав немного игривый тон напарника – И на Кузнецов холм тоже. А Груня ведь и его упоминала, мол, бродит колдун по тому холму.

– Что вероятнее – бродил – поправил ее Николай, затягиваясь сигаретой – Лет двести назад, в те времена, когда гувернантка кучера обхаживала всяко. А сейчас это просто холм. Ну, может весной-летом там чего и творится, но не сейчас же?

– Знаешь, что обидно? – исподлобья глянула на него девушка – Ты даже не пытаешься выглядеть хоть сколько-то искренним. Ты просто сплавляешь меня куда подальше, правильно? Чтобы под ногами не мешалась.

– Совсем ты, Евгения, сбрендила – повертел пальцем у виска Нифонтов – Замуж тебе надо выходить срочно, чтобы от фобий разных избавиться. Все, дуй ко входу. И, может, где по дороге кавалер этой красотки вам попадется, его тоже прихватите с собой, не ровен час, замерзнет парень ночью. Не май месяц на дворе, вон как захолодало уже.

Мезенцева угадала, Николай на самом деле совсем не верил в то, что говорил, и хотел отправить ее в безопасное место. В одном только она ошиблась, ни о каком мешании под ногами речь не шла, тем более что за последние месяцы рыжеволосая оперативница несколько раз доказала на деле то, что она в отдел попала не случайно. Беда была в том, что ее импульсивность и привычка сначала делать, а после думать, так никуда и не пропала. В данном же случае, по мнению Николая, тишина и скрытность были куда нужнее, чем пальба и крики, особенно если учесть тот факт, что и без всякого иноземного колдуна упомянутые овраги давным-давно называли «гиблыми».

Впрочем, в то, что близ упомянутых оврагов прямо сейчас шастает немецкий колдун, он не сильно верил. Вернее – вообще не верил. Во что-то более прозаичное – да, но в это?

– В шестнадцатом-семнадцатом веке, да и позже, у нас всех иностранцев называли «немцами» – вдруг сообщила оперативникам безостановочно всхлипывающая жертва Груниной несчастной любви – Итальянцев, французов, англичан… Всех без разбору.