|
Пусть ваше величество соблаговолит занять почетное место. С этой минуты оно не может принадлежать никому, кроме вас. - Нет, нет, останемся все на своих местах, господин маршал, и не упустим ни одного слова, которое скажет мне граф Калиостро. Калиостро устремил глаза на стакан; вода, словно повинуясь магии его взгляда, заколыхалась, выполняя его волю. - Государь! Скажите, что вам угодно знать, - произнес Калиостро, - я готов вам ответить. - Скажите, какой смертью я умру. - Вы умрете от пистолетной пули, государь. Лицо Густава прояснилось. - Ах, вот как! Я умру в бою, смертью воина. Спасибо, господин Калиостро! - Нет, государь! - Но тогда где же это произойдет? - На балу, государь <Густав III был убит в 1792 году на маскарадном балу.>. Король погрузился в задумчивость. Калиостро поднялся было с места, но снова сел, уронил голову и закрыл лицо руками. Побледнели все, окружавшие и того, кто произнес это пророчество, и того, к кому оно относилось. Господин де Кондорсе подошел к тому месту, где стоял стакан воды, в котором прорицатель прочитал зловещее предсказание, взял его за донышко, поднес к глазам и принялся внимательно разглядывать сверкающие грани стакана и его таинственное содержимое. - Ну что ж! - сказал он. - Я тоже попрошу нашего прославленного пророка задать вопрос своему магическому зеркалу. Но, к сожалению, - продолжал он, - я не могущественный вельможа, я не повелитель, и моя безвестная жизнь не принадлежит миллионам людей. - Что ж, маркиз, - глухим голосом сказал Калиостро, опуская веки на остановившиеся глаза, - вы умрете от яда, который носите в перстне - том самом, что у вас на пальце. Вы умрете... - Ну, а если я сниму его? - перебил Кондорсе. - Снимите! - Бесполезно говорить об этом, - спокойно сказал Калиостро, - господин де Кондорсе никогда не снимет его. - Да, - сказал маркиз, - это правда, я не сниму его, и не для того, чтобы помочь судьбе, но потому что Кабанис изготовил для меня единственный в мире яд, который представляет собой твердую субстанцию, получившуюся волею случая, а такой случай, возможно, никогда не повторится; вот почему я никогда не расстанусь с этим ядом. Торжествуйте, если хотите, господин Калиостро. - Я не хотел причинить вам боль, - холодно отвечал Калиостро. Он сделал знак, говоривший, что желает на этом кончить, по крайней мере - с господином де Кондорсе. - Сударь! - заговорил маркиз де Фавра, - Не соблаговолите ли вы предсказать и мне какую-нибудь блаженную кончину в том же роде? - О, господин маркиз! - отвечал Калиостро, начиная раздражаться от этой иронии. - Вы напрасно завидовали бы этим господам, ибо - слово дворянина! - вас ожидает нечто лучшее. - Лучшее? - со смехом воскликнул г-н де Фавра. - Берегитесь: вам будет трудно изобрести что-нибудь получше, чем море, огонь и яд! - Остается еще веревка, господин маркиз, - любезно заметил Калиостро. - Веревка? Ого! Да что вы говорите? - Я говорю, что вас повесят, - отвечал Калиостро, войдя в пророческий раж и уже не владея собою. - Но во Франции дворянам отрубают голову! - Вы уладите это дело с палачом, сударь, - сказал Калиостро, уничтожая собеседника этим грубым ответом. |
