|
Увы, я немного опоздала. чтобы воспользоваться твоим приглашением. Однако не думай, что традиции русских женщин забыты в Париже. Я готова последовать за тобой в любую дыру- хоть в Реюньон, хоть в Тананариве, хотя бы в Марсель. Скоро пришлю тебе кое-что из одежды, а ты при случае отправь мне немного консервов. Целую, Твоя Марина. - Комментарии излишни, - сказал главный дружинник с гадливой улыбочкой, которая всегда появлялась у него при соприкосновении с классовым врагом. - За что меня задержали? - спросил Самсик. - Вот за это и задержали. - Начальник показал на разложенное перед ним имущество музыканта. - Так ведь этого же не видно было, когда я шел, - озадаченно проговорил Самсик. - Вы очень умный, Саблер! Очень умный, да?! - кривым от гадливости и гнева ртом закричал начальник, при каждом слове вздергивая голову: волосы его все время распадались на два крыла, а ему хотелось, чтобы они гладко облегали голову и придавали вдохновенный вид. Штаб дружины был набит девчонками и мальчишками с Невского проспекта, и начальник был здесь хозяином, ночным властелином. По его приказу разрезали крамольные узкие брюки, стригли волосы, отбирали "стильные" галстуки, фотографировали для окон сатиры всех этих "кто нам мешает жить". Не щадил начальник своих пленников, жестоко мстил им за идейную незрелость, а также за собственную косолапость, за усиленную сальность своей кожи, за неприязнь к нему женского пола, за слабые свои успехи в школе рабочей молодежи. - Ну-ка, Витюша-Валера, научите Саблера родину любить! Длиннорукий лекальщик и пружинистый инструментальщик взяли Самсика в оборот. Юноша завизжал, отстаивая свою честь. Начальник откинулся в дореволюционном кресле, прикрыл глаза. сладко вообразил себе активное следствие над Саблером, допрос такого рода, о каком однажды ему рассказывал шурин, служивший в соответствующих органах. - Опять ты, Крюшкин, чудишь, - недовольно сказал ему прикрепленный к штабу сержант регулярной милиции. - Забыли про Будапешт, сержант, - сказал начальник, не открывая глаз. - Вот такие сопляки и устроили там всю заваруху. Он вдруг вскочил и завопил, не открывая глаз, прямо в лицо Самсику, повисшему на руках двух бойцов: - Откуда у тебя письмо Марины Влади, гад? - Прислала, - прохрипел слабеющий Самсик. - Может, ты с ней жил? - жутко захохотал Крюшкин. Глаза закрыты. В штабе грянула тишина. Все присутствующие, и задержанные, и комсомольская охрана, с отчаянным внутренним трепетом ждали ответа. - Мы любили друг друга, - прошептал, роняя голову на грудь, Самсик. - С иностранной подданной? - тихо пылая из-за плотно сомкнутых век, вопросил Крюшкин. Ужас пронзил Самсика. |
