— Вот ведь брюзга! — пробормотала она. Прямо перед ним она сцепила руки над головой и потянулась, зная, что при этом майка ее задралась, обнажив плоский живот и узкую полоску трусиков. — Спала я изумительно. Завтрак отменный, а сейчас я собираюсь купаться. Пойдем вместе?

— Нет, я останусь здесь.

— И дашь своему великолепному загару поблекнуть? — спросила она, насмешливо изображая испуг. — Я поставлю кушетку на веранде, сегодня проведем сеанс там. Устроит?

— Я хочу позаниматься на стенке.

— Хорошо, но попозже.

— Почему не сейчас?

— Потому что я сказала «нет».

— Потому что ты хочешь загорать до посинения возле моего бассейна.

Она выставила вперед стройную ногу и, пристукивая, пристально посмотрела на него.

— Я склонна не обращать внимания, Кэйвано, даже если замечания, вроде этого, приводят меня в бешенство. Когда ты, наконец, вобьешь в свою медную башку, что я врач, а ты пациент, и до тех пор, пока ты не сможешь мне противостоять, будет так, как я сказала.

Он ударил кулаками по подлокотникам кресла и закричал:

— Я хочу выбраться из этой проклятой штуковины!

— Правильно, — протянула она. — Значит, мы понапрасну теряем время, вместо того чтобы спуститься вниз и продолжать помогать тебе выбраться из нее, — сладким голосом сказала она. Обойдя кресло, она отпустила тормоз и покатила Адама к дверям.

На веранде она налила ему охлажденного ананасового сока из кувшина, который они с Питом заранее приготовили и оставили на столе. Подавая стакан, она нежно поцеловала Адама в щеку.

— Может быть, твое настроение улучшится, когда я вернусь.

Он явно был настолько ошеломлен ее этим, казалось, непосредственным поцелуем, что не мог вымолвить ни Слова. Она стянула через голову майку и, бросив ее на пол веранды, кокетливой походкой подошла к краю мостика и нырнула в воду столь безупречно, что обошлось почти без всплеска и брызг. Сделав несколько энергичных кругов, она подплыла к ступенькам, встала и отряхнула капельки с волос.

— До чего же здорово! Хочешь посидеть, где мелко?

— Я пас.

Она благодушно пожала плечами.

— Ладно, в другой раз.

Адам не спускал с нее глаз, хотя она предпочитала ничего не замечать. Лайла направилась к корзине, где хранились аккуратно сложенные стопочкой пляжные полотенца. Капли воды бусинками покрывали ее тело, словно так было задумано. Детский крем творил чудеса. Девушка промокнула блестящие капли мягким полотенцем, потом вытерла волосы. Повернувшись к нему спиной, она расстегнула бюстгальтер и надела майку, которую сбросила несколько минут назад. Мягкий холодок материи впитывал прохладную влагу.

Вновь обернувшись к Адаму, она увидела, что уловка удалась. Он так крепко сжимал подлокотники, что его пальцы побелели. Казалось, он сейчас встанет с кресла то ли под действием спрятанной где-то под сиденьем пружины, то ли благодаря побуждающей силе, сокрытой в нем самом. Глаза же потемнели, их внутренний огонь просто испепелял ее. Он весь напрягся… даже там, в нейлоновых шортах.

— Видишь, Пит приготовил твою кушетку. — Она указала туда рукой. — Можешь сам перебраться?

Он подкатился к кушетке. Опершись одной рукой о ее край, а другой — о подлокотник, приготовился переместиться, подняв обе ноги.

— Скоро я тебе уже не понадоблюсь. — И наклонившись ближе к нему, Лайла двусмысленно добавила: — Во всяком случае, для этого.

— Я готов.

Она многозначительно подмигнула, бросив взгляд повыше его колен.

— Видно.