Слишком быстро для них обоих он отнял руки. Лайла перевернулась, почти подставив Адаму свою грудь.

— Закончил?

Не отрывая глаз от полного свежести розового соска, Адам кивнул.

— Тебе надо было бы быть физиотерапевтом, — внезапно севшим голосом проговорила она, — ты чувствуешь тело.

Следуя ее методу, он вернулся к своему креслу, взобрался в него.

Затем коротко глянул на нее и произнес:

— Да, но без издевательства.

Как ужаленная, Лайла схватила майку и прикрыла ею грудь.

— Я не издеваюсь.

— Ну тогда жесткости.

— Я и не жестокая.

— Ах нет? — Он быстро развернул свое кресло.

— Ты куда? — спросила она.

— В свою комнату.

— Я принесу тебе поесть.

— Не беспокойся.

— Какое беспокойство? Это моя обязанность.

— Да пропади она пропадом эта твоя обязанность, — крикнул он, обернувшись через плечо. — Лучше я останусь голодным, чем позволю тебе вертеть мною!

И кресло его исчезло в полумраке дома. Лайла долго смотрела ему вслед, чувствуя отчаянное желание снова залиться слезами. Она всегда так удачно все планировала. Но как часто ее добрые намерения оборачивались неудачей.

Вначале она не могла разобрать, что за звук разбудил ее. Еще с закрытыми глазами, неподвижно лежа в постели, она пыталась постичь его природу, освобождаясь от паутины сна. Когда наконец она открыла глаза, оказалось, что спальня для гостей уже окутана мрачным светом, — она проспала дольше, чем хотела. Несколько часов назад, после бассейна, вся ее жизненная энергия и душевные силы, казалось, иссякли. Она быстро приняла душ, и ей едва хватило сил забраться под простыню и положить под голову подушку. Девушка мгновенно отключилась, чувствуя физическое и эмоциональное истощение после бессонной ночи.

Но она намеревалась встать гораздо раньше. Давно уже пора было начать очередной сеанс лечения. Укоряя себя в беззаботности, она повернулась на спину и отбросила простыню.

Снова послышался этот странный звук. Догадка, словно стрела, пронзила ее.

— Что за черт?

Она босыми ногами зашлепала по полу, схватила кимоно, лежавшее на краю постели, и, на бегу просовывая руки в рукава, бросилась к дверям спальни. Уже добежав до комнаты Адама и распахнув дверь, кое-как завязала пояс.

Но, стоя между брусьями, он обратился к все равно растрепанной Лайле со всклокоченными волосами и еще припухшими от сна глазами:

— Давно пора бы уже быть здесь.

— Адам, — закричала она, бросившись вперед. — Ты что, с ума сошел, что ты делаешь?

— Смотри.

У нее захватило дыхание, когда он наклонился и, поддерживая себя одной рукой, другой коснулся пола. Он боролся с собой, но все же заставил себя выпрямиться.

— Как ты этому научился?

— Ты забыла здесь свою книгу. — Кивнув, он указал на учебник терапии на своей тумбочке. — Это для растяжки подколенных и лодыжных сухожилий.

— Я знаю, для чего это упражнение, — взвилась она. — И также знаю, что тебе еще рано к нему приступать.

— Кто сказал?

— Я.