– Но я не останусь, – сказал Вал. – Это единственная проблема, не так ли, Кли? – он подошел к окну и открыл его. – Иногда я должен ходить хотя бы вокруг города, а то и уйти, вернуться в Город Тысячи Солнц или пойти дальше, посмотреть. Я не могу удержаться... – он внезапно шагнул из окна на дорогу исчез.

– Он прошел через Ужас, – сказал Рольф.

– Кли, – сказала Алтер, – ты тоже потеряла того, кого любила, но ты же пережила это.

– Да, я пережила это, поэтому я знаю, как это ужасно. Прошло три года, прежде чем я снова была готова встать на путь человека. В этом смысле Вал поступил много лучше: он по‑прежнему пишет стихи. Но он полностью в смятении, бессмысленном, хаотичном. – Она помолчала. – В мире случайностей.

– Ты однажды сказала маленькому неандертальцу, что если осознать все факторы, то элемент случайности исчезнет, – сказал Джон.

– Вы думаете, мы не пытались говорить Валу об этом? – спросил Рольф.

– Он посоветовал предсказать следующие простые числа, и засмеялся, – сказала Кли.

– А его стихи? – спросила Алтер. – Они стали лучше или хуже прежних?

– Не могу сказать, – помолчав, признался Рольф. – Наверное, я слишком близок ему, чтобы судить.

– Их стало куда труднее понимать, – сказала Кли. – Но в какой‑то мере они стали проще. Они содержат гораздо больше объективных наблюдений, но значение сопоставления или воображения эмоционального тона так запутано, то ли...

– ...то ли от безумия, – закончил Рольф.

* * *

Вечером Джон и Алтер гуляли по темнеющей спиральной дороге. Они поднялись на верхние и оказались над всеми домами Тилфара, кроме центрального дворца. Город под ними тянулся к равнинам, а равнины к горам, которые все еще горели слабым светом радиации по зазубренным краям. Они заметили неподалеку фигуру, наклонившуюся над оградой и тоже глядевшую в город.

– Вы искали меня? – спросил Ноник. Джон покачал головой.

– «Враг» временами ищет меня, – сказал Ноник. – Я иду гулять, думаю, что убежал, и вдруг слышу голос ниоткуда, говорящий мне, что я ему нужен... – он резко засмеялся. – Это звучит дико, верно? Но я говорю о реальной вещи. – Он повернулся и сказал громко:

– Как ты чувствуешь себя сегодня, старый потомок металлических насекомых и селеновых кристаллов?

Из ночи пришел звучный голос:

– Я чувствую себя прекрасно, Вал Ноник. Но сейчас ночь, а не день. Это имеет значение?

Ноник снова повернулся к ним.

– Всякий раз догонит. С ума сойти, а? Захватил весь этот город проклятый. Пользуется индукционными полями где‑то в миле ниже, чтобы сотрясать металлическую ограду в вибрации речи, так что вся ограда становится громкоговорителем.

– И он зовет тебя? – спросила Алтер.

– Он? Тысячи, тысячи мертвых людей, зажатых в миллионе транзисторов, обструганных и отполированных, сведенных в один голос – зовут меня. Этому голосу трудно не ответить. Но иногда мне хочется уйти туда, где я могу молчать.

– А еще кто‑нибудь зовет тебя? – спросил Джон. Ноник непонимающе посмотрел на него, снова засмеялся, но на этот раз тихо и спокойно, и покачал головой:

– Нет. Я, видите ли, шагнул дальше Кли и Катама. Простые числа, последняя теорема Ферма, или проблема четырехцветной карты, или божественные законы – все это не имеет значения. Да, мы знаем все об исчезновении случайности, но в то же время оказывается, что мы по‑прежнему, имеем с ней дело.