– Так значит, это правда, – пробормотала она, – это ты разорил ковен, на месте которого основали наш город?

Губы Джеральда растянулись в улыбке, но выражение глаз не изменилось.

– Да, Стелла, я. Теперь ты понимаешь, почему мне плевать на Совет Трех?

Он сделал шаг назад, показывая ей, что путь свободен. Женщина не заставила себя упрашивать, метнувшись к двери со всей скоростью, на которую была способна.

– Я так им и передам! – пригрозила Стелла, распахивая дверь, и тут же выскочила на улицу, захлопнув ее за собой.

Тонкие каблуки нервно застучали по асфальту, пока она спешила к машине, оставленной чуть поодаль, почти на углу улицы. Когда женщина уселась за руль, мужчина с темно каштановыми волосами до плеч, ожидавший на пассажирском сидении, повернулся к ней.

– Я сам посмотрю, – произнес он не очень низким, но чувственным голосом.

Стелла покорно застыла, отдавая себя в его власть. Ей не хотелось, чтобы он видел те интимные чувства, которые она испытывала к Джеральду, но с этим ничего нельзя было поделать. Ее собеседник был не из тех, кому можно в чем либо отказать. Прикосновение к разуму оказалось почти не заметным, как касание кожи легким перышком, и ей удалось убедить себя, что, возможно, он посмотрит только то, что касается дела. Через пару минут мужчина с довольным видом откинулся на спинку сиденья.

– Плевать, значит, – с ленивой улыбкой пробормотал он, – что ж, это становится даже интересно.

  7 –

Алекс проснулась, чувствуя себя разбитой. Сонно нахмурившись, она сдула с лица прядь волос и огляделась. Гостевую спальню, которая временно принадлежала ей, заливали щедрые лучи солнца. Небольшая комната и очень уютная, выдержанная в «девичьих» персиковых тонах, с небольшим эркерным окном, у которого был установлен диванчик, туалетным столиком и платяным шкафом. Место, созданное для романтичных мечтаний юной девушки.

Но ночью стены словно душили Алекс. Ей снилось, что за ней кто то гонится, вселяя тревогу и страх в сердце. Она долго бежала какими то темными улицами, пока не выбилась из сил. Преследователь догнал и схватил ее. Алекс закричала, превозмогая противную слабость в руках и ногах, которую несли его прикосновения.

На этом моменте она просыпалась. Долго ворочалась в кровати, ходила на кухню попить воды, разглядывала ночные тени на потолке. Включив ночник, рисовала. Не задумываясь – просто, чтобы успокоиться. Отбрасывала рисунки на пол и ложилась в кровать. Но стоило уснуть – и все повторялось вновь. Девушка не видела лица преследователя, но почему то была уверена, что это тот мужчина, которого она заметила на кладбище.

Блокнот с его портретом так и лежал открытым на тумбочке у ее кровати. На разбросанных по полу листах бумаги тоже красовался он, Джеральд. Теперь, когда Алекс удалось рассмотреть мужчину вблизи, рисунки приобрели недостающую экспрессию. Странный магнетизм исходил от холодного лица с презрительным взглядом. Алекс то и дело поглядывала на него. Когда же она брала рисунок в руки, то кончики пальцев начинало покалывать. Это пугало девушку, и она снова отбрасывала портрет на прежнее место.

Вставать ужасно не хотелось. Алекс уже решила сунуть голову под подушку и попытаться поспать еще, когда до ее слуха донесся детский визг. Она моментально подскочила с кровати. Который час? Неужели девочки уже проснулись?

Алекс вылетела в коридор, добежала до детской и распахнула дверь, замерев на пороге с выражением ужаса на лице. Часы в виде совы, висевшие на стене напротив, показывали полдвенадцатого дня. Девочки, как и Алекс, еще одетые в пижамы и взлохмаченные после сна, прыгали на кровати Августы и весело визжали. Одна подушка валялась на полу у ног Алекс. Вторая – оказалась разорвана, и пух белым снежком улегся на пол.