– Ты не плохая жена, и уж кому об этом судить, как не мне. Но ты очень трудная женщина, Ева. Она сама пришла ко мне, она пыталась меня шантажировать, и новой попытки не будет. Я имею право… Я имею все права защищать тебя и свои собственные интересы. Поэтому, если хочешь дуться, тебе придется делать это в одиночестве.

– Не смей уходить! – У нее пальцы чесались схватить еще что-нибудь и бросить в него, когда он повернулся к ней спиной и двинулся к двери. Но это было бы слишком по-женски и слишком глупо. – Не смей уходить от меня и отмахиваться от моих чувств!

Он остановился, обернулся, обжег ее гневным взглядом.

– Дорогая Ева, если бы твои чувства не были мне так дороги, не было бы у нас этого разговора. И если я от тебя сейчас ухожу, то лишь для того, чтобы избежать альтернативных действий, хотя мне до смерти хочется стукнуть тебя головой обо что-то твердое и вбить в нее немного здравого смысла.

– Ты хотя бы собирался мне рассказать?

– Не знаю. У меня были веские причины и «за» и «против». Я их взвешивал и еще не пришел к окончательному выводу. Она причинила тебе боль, и я этого не потерплю. Это так просто! Ради всего святого, Ева, когда я узнал о своей матери и вошел в штопор, разве не ты вывела меня из этого состояния? Разве ты со мной не нянчилась? Разве ты меня не защищала?

– Это не одно и то же. – Едкая горечь поднялась к ее горлу и выплеснулась в слова. – Что ты получил, Рорк? Что ты получил, когда узнал о ней правду? Тебя окружают люди, которые тебя любят и принимают таким, какой ты есть. Хорошие, добрые, порядочные люди. И чего они хотят от тебя? Ровным счетом ничего. Да, тебе пришлось нелегко. Твой отец убил твою мать. Но что еще ты узнал? Она тебя любила. Она была юной, невинной девочкой, и она любила тебя. У меня все иначе. Меня никто не любил. В моем прошлом не было ничего хорошего, чистого и доброго. – Ее голос пресекся, но она усилием воли заставила себя высказать все до конца. – Да, ты получил страшный удар, и он сбил тебя с ног. Но во что ты попал? Прямо в золото. Только ведь это не новость. У тебя только так всегда и бывает.

Он не стал ее останавливать, когда она вышла из комнаты, не пошел за ней следом. В эту минуту он не мог придумать ни одной причины, которая заставила бы его пойти за ней.

Выходило, что рисковать своей распроклятой жизнью ему можно, а вот отшить шантажистку – согласно кодексу Евы – нельзя.

Черта с два, сказал себе Рорк. Не будет он из-за этого нервы себе портить.

Пора, решил он, вернуть себе спортивную форму.

Он предпочел виртуальным программам самую обычную штангу и начал тяжелую серию жимов и рывков.

Рорк знал, что Ева на его месте выбрала бы спарринг с одним из спортивных андроидов и выбила бы из несчастного робота всю его электронную начинку.

Каждому свое.

Прекрасно зная свою жену, Рорк не сомневался, что она сейчас мечется по своему кабинету, в сердцах пинает все, что попадется под ногу, и проклинает его на чем свет стоит. Что ж, придется ей с этим справиться самой. Никогда в жизни, думал Рорк, выжимая штангу в положении лежа, он не знал другой женщины, которая, будучи такой разумной, умела бы так стремительно впадать в безрассудство.

Какого черта, нет, какого хрена она от него ожидала? Что он должен был сделать? Вызвать ее по громкой связи и попросить, чтобы она лично смахнула эту техасскую муху с его шеи?

Ну что ж, значит, она не за того замуж вышла. Но тут уж ничего не поделаешь.

Она не хочет, чтобы ее защищали, когда она отчаянно нуждается в защите? Она не хочет, чтобы о ней заботились, когда сама она слепа от горя и обиды? Ну что ж, значит, ей сильно не повезло в жизни.