|
Не тебе, ласочка неугомонная, а Кмицицу, искуснику из искусников, Володыевский такой удар нанес, и не в шутку, а в поединке. Да он самых лучших фехтовальщиков - итальянцев, немцев, шведов - протыкал вмиг, они и помолиться не успевали, а тут эдакая козявка, и на тебе, столько гонору! Фу! Стыдись! Слазь, говорю! Ведь ты только учишься! - Я пана Михала видеть не хочу! - Опомнись, голубчик! За какие такие грехи, за то, что он exquisitissimus <Отменный (лат.).> в том, чему ты сама научиться хочешь? За это ты должна его любить еще больше. Пан Заглоба не ошибался. Несмотря на случившийся с ней конфуз, Бася в душе восхищалась маленьким рыцарем. - Пусть его Кшися любит! - сказала она. - Слазь, говорю! - Не слезу! - Хорошо, сиди, но только вот что я тебе скажу: это даже не пристало порядочной девице сидеть на лестнице, не очень-то прилично это выглядит снизу! - А вот и неправда! - сказала Бася, одергивая шубейку. - Я-то старый, глаз не прогляжу, да вот возьму и созову всех, пусть любуются! - Сейчас слезу! - отозвалась Бася. Пан Заглоба глянул за угол. - Ей-богу, кто-то идет! - крикнул он. В это время из-за угла выглянул молодой пан Нововейский, который приехал верхом, привязал лошадь к боковой калитке, а сам, ища парадного входа, обошел дом кругом. Бася, заметив его, в два прыжка очутилась на земле, но, увы, было слишком поздно. Пан Нововейский, увидев, как она спрыгивает с лестницы, остановился в растерянности, заливаясь румянцем, будто красна девица. Бася тоже стояла как вкопанная. И вдруг воскликнула: - Опять конфуз! Пан Заглоба, которого история эта очень позабавила, смотрел на них, подмигивая здоровым глазом, а потом сказал: - Это пан Нововейский, солдат и друг нашего Михала, а это панна Чердаковская... Тьфу ты, господи!.. Я хотел сказать - Езерковская! Нововейский быстро пришел в себя, а поскольку при всей своей молодости был весьма находчив, поклонился и, бросив взгляд на столь прекрасное видение, сказал: - О боже! Я вижу, у Кетлинга в саду розы на снегу расцвели. Бася, сделав реверанс, чуть слышно шепнула: - Не про твою честь! А после этого добавила громко вежливым голосом: - Милости просим в дом! Сама прошла вперед и, вбежав в столовую, где сидел за столом пан Михал с домочадцами, воскликнула, намекая на красный кунтуш пана Нововейского: - Снегирь прилетел! И, сказав это, она уселась на табуретку эдакой паинькой, тихохонько, смирнехонько, как и следовало воспитанной барышне. Пан Михал представил своего молодого приятеля сестре и Кшисе Дрогоевской, а тот, увидев еще одну барышню, тоже весьма хорошенькую, хотя и совсем в ином роде, опять смутился и, стараясь скрыть это, поднес руку к еще не существующим усам. Подкручивая над губой мнимый ус, он обратился к Володыевскому и начал рассказ. Великий гетман непременно желает видеть у себя пана Михала. Насколько пан Нововейский мог понять, речь шла о новом назначении. Гетман получил несколько донесений: от пана Вильчковского, от пана Сильницкого, от полковника Пиво и от других комендантов, служивших на Украине и в Подолии. |
