АНК еще чувствовал, как мечется Госпожа, как силится избавить себя от стрелы Смеющегося Бога. Уж не до АНКА, не до Слияния ей…

    С утробным гулом вздрогнула гора. Тело-скорлупа, крохотная песчинка над отверстым огненным чревом, качнулась и, сорвавшись, крутясь, полетела вниз, навстречу оглушительному свисту подземного газа, навстречу лопнувшей пленке засохшей лавы. И канула там, в единый миг обратившись в прах и пепел.

    А отверстое жерло полыхнуло огнем, выплюнуло заряд раскаленных добела каменных глыб жадное небо. Черное облако пепла закрыло лик Бога-Солнца, спасая, освобождая истерзанную плоть Госпожи. И ушла ОНА вглубь, залечивать рану под нарастающие судороги земли. Вот уже край вершины рухнул внутрь и выплеснулся красным языком лавы. И еще одним. А раскаленное облако, застлавшее чудесную синь неба, медленно поползло в сторону моря. Медленно, но достаточно быстро, чтобы, обогнав пылающие реки, поджегшие лес и испепелившие виноградники вместе с возделывающими их, укрыть своей тенью плоские крыши храмов у подножия горы.

    И наступила ночь.

    Рохан был разбужен незадолго до расцвета. Разбужен прикосновением гладких рук, протиснувшихся между его спиной и ложем из мягкой, вкусно пахнущей травы. Ложем, которое он соорудил для себя и Фло под сенью толстой лохматой ветви, протянувшейся на добрых двадцать шагов от мощного ствола.

    Рохан проснулся, когда эти руки уже подняли его и прижали к горячей упругой груди.

    Рохан вскрикнул.

    Это был непроизвольный возглас неожиданно разбуженного человека. Не потому, что он хотел позвать на помощь. От неожиданности.

    Если бы его похитительница немедленно покинула место ночлега людей, все обернулось бы по ее желанию. Вернее, по желанию повелевающей ею. Но Мякоть Жемчужницы была Древней. Потому обращала на двух других Детей Дыма не больше внимания, чем фермер - на кур. Прижимая к себе Дающего Семя, Мякоть Жемчужницы наслаждалась прикосновением его прохладной кожи к своей груди. О том, что есть кто-то, способный помешать Древней (кроме АНКА), Мякоть Жемчужницы даже не думала. Но Тот-Кто-Пришел был сейчас слишком занят ее сестрами, чтобы забыть о том, кого называл братом. В конечном счете он будет благодарен Древней. Когда Мякоть Жемчужницы соединится с Дающим Семя. Тем, любимицам АНКА, это оказалось не под силу. Без ОНЫ. А Мякоть Жемчужницы сделает это. И только потом ОНА коснется Дающего Семя. Госпожа не возьмет его жизнь. Но сделает послушным…

    Раскачиваясь на прямых ногах. Мякоть Жемчужницы прижимала к себе Рохана. Словно баюкая. Древняя не торопилась. У нее много времени.

    Рохан узнал ее. Вспомнил тонкие порхающие пальчики, прикасающиеся к коже, вспомнил упругость этой груди. После первого непроизвольного крика он больше не издал ни звука. Он понял, нет, не понял - вспомнил: так и должно было случиться. Мысленно он позвал АНКА, но не услышал ответа. Да. Так и должно было произойти. Его судьба была записана на его коже. Руками Древней. И Рохан приготовился принять свою судьбу. Спокойно. С достоинством. Насколько можно сохранить достоинство, когда тебя держит на руках белокожая нимфа ростом чуть повыше твоего плеча.

    Голова Рохана, откинутая назад, повисла где-то на уровне талии Древней. Он видел перевернутый край неба, черную длинную ветвь на фоне более светлой бамбуковой рощи… и еще он увидел Флоренс, выглянувшую из-под «занавеса» лиан.

    Флоренс Тейт никогда прежде не видела взрослой Древней. После того, что она прочла в рукописи Сэллери Дейна, девушка представляла их в образе огромных мускулистых амазонок на широких коровьих копытах. Даже увидев Маленькую Прыгунью. Но Древняя, кожа которой белела в темноте в десятке шагов от Флоренс, была ничуть не больше самой Фло.