– Хочешь, я приеду завтра? – спросила я.

– Ого. Почему бы и нет. Я, вроде бы, не занята.

“Я не хочу никуда ехать”.

Вам когда нибудь доводилось ухаживать за чайной розой? Очень красивое растение, но очень нежное. У меня роза умерла. Женя и впрямь напоминает цветок. Из меня никудышный садовод. Не люблю ответственность за других людей. Я сама абсолютно инфантильное создание.

– У меня такое чувство, что завтра что то изменится, – произнесла она задумчиво. – Ты знаешь, как пахнет гроза?

– Примерно…

Какая то дрожь ознобом ощущалась в воздухе. Как лихорадка.

– Мне как раз нужно будет кое что тебе показать. Это связано с горами, – сообщила Женя.

– Причем тут горы?

– Драконы любят горы, – с удовольствием сказала она.

– Драконы? – улыбнулась я.

– Угу. Самые настоящие…

Уже тогда я тоскливо предчувствовала, что завтра увижу ее в последний раз. Сердце распухло в груди, ему было тесно, оно сильно билось.

Эта девушка с ребенком в эпицентре конституции собственной личности. Ребенка нужно любить, защищать, наставлять, дарить ему нежность. Иначе они вырастут или умрут. Но я не собиралась любить ничьих внутренних детей. Может, еще несколько лет назад… Но не сейчас.

Ее внутренний ребенок умрет или вырастет. Лишь отчасти я буду тому виной. Очередной булыжник на ее кладбище забытых и ушедших. У каждого из нас есть такое кладбище.

“Почему ты держишься? Отпусти меня”.

“Я могу, – слышу ее серьезный голос. – Запросто. Уж поверь”.

Я верю.

***

С каждой встречей я откусывала от нее понемножку, хотя Женя больше похожа на абсент. Очень вкусно и оригинально в начале, а в конце тебе плохо от подступающей горечи и безумия. Послевкусие оставляют все, но такое – только она.

Перед тем, как сесть в метро, пришлось преодолеть силу притяжения квартиры. Точнее, одиночества, которое жило в квартире. Это так же трудно, как встать зимой ранним утром из под теплого одеяла.

Потом я нацепила на глаза солнечные очки и надела наушники. Они большие, так что издалека я напоминаю рыжего долговязого радиста.

“Ну и что, что я еду к ней, словно на работу, потому что друзьям принято видеться регулярно? Это только мои проблемы. Я, как старый скотч, который ни к кому уже не может приклеиться, потому что его часто использовали. Зато в процессе я всё равно получу удовольствие, общаясь с ней и, возможно, смогу кому то подарить радость”.

В вагоне метро я закрыла глаза. Шум невыносимо давил на голову, люди вокруг огромными жирными мухами пожирали пространство, мне чудился треск помех – густой до безумия.

“Не смотря ни на что, живи!”

Я сделала шаг в сторону, ломая грань привычной реальности. Медленно открыла глаза. Никого в вагоне не было. И сам вагон стоял. В грязно серой мгле спертый воздух, в котором медленно тонула пыль. Вокруг царила царственная тишина.. Из стекла на меня смотрели кости моего черепа.

“Не смотря ни на что…”

Под ногами бесшумно ползали слепые змеи. Я дышала так тихо и размеренно, словно не дышала вовсе. Кости моего черепа продолжали космически серьезно смотреть на меня из за стекла. На них не было желтого налета. Напротив, неожиданно некрупный череп был совершенно белым, будто его всё это время выжигало солнце.

Я чувствовала себя невероятно спокойно, потому что только теперь ощущала, что нашла свое место в мире. Глубоко под землей, в замершем вагоне метро.

Смерть скалилась мне в лицо так, словно знала наш с ней общий секрет. Я печально улыбнулась и протянула руку к стеклу…

Мир разбился грохотом.