Вот и теперь, стоило только разведчику завестись и слегка повысить голос, как рыжий пилот, прихваченный графом с собой, что называется, для количества, моментально насторожился и, чуть сместившись на кресле снегохода в сторону, принялся внимательно следить за каждым движением охранников графа. Эта странная преданность так удивила Кудасова, что он, не выдержав, повернулся всем телом к пилоту и, улыбнувшись, спросил:

– Василий, вы так уверены, что способны справиться с кем-то из этих парней?

– Справиться, может, и не справлюсь. А вот помешать сумею, – угрюмо проворчал рыжий.

– Угомонись, Вась. Драки не будет, – вздохнул разведчик, словно сожалея.

– А может, рискнёшь здоровьем? – не удержался от подначки Ремезов.

– Если только лично с тобой, – не остался в долгу Влад. – Только не уверен, что ты эту стычку переживёшь.

– Уверенность в себе – это хорошо. Особенно если она обоснована, – проговорил полковник, глядя куда-то в пространство.

– Ты ксеноса видел? – неожиданно спросил Влад.

– Ну, видел, и что? – не понял Ремезов.

– Рискнул бы с ним врукопашную сойтись?

– Я похож на психа?

– А я с таким дрался. Сейчас он командует пограничным флотом Ксены. До сих пор на морде шрам от моего ножа носит. Не веришь, можешь нашего гостя спросить.

– Это у тебя шутки такие? – растерялся Ремезов.

– Я же сказал: не веришь – спроси верховного, который сейчас в лаборатории сидит. Он как раз с флагмана этой эскадры, – ровным, ничего не выражающим голосом ответил разведчик.

– Я его видел, – вступил в разговор Василий. – Этот, со шрамом, мне орден и вручал.

Не ожидавший такого поворота Ремезов растерянно замолчал. Как опытный боец, он отлично понимал, что одно дело уметь быстро и качественно разбираться с пусть тренированным, но человеком, и совсем другое – выйти один на один с таким чудовищем. Для этого действительно нужно было обладать стальной выдержкой. Самому себе полковник нехотя признался, что не рискнул бы так искушать судьбу.

В снегоходе повисло напряжённое молчание. Кудасов снова погрузился в размышления, Ремезов обдумывал возможность направления своих бойцов на базу разведки, а Василий, угрюмо насупившись, продолжал следить за всеми сразу. Только Влад, уверенно ведя снегоход, оставался каменно-спокойным. Эта его новая способность сдерживать себя при любых обстоятельствах удивляла Кудасова. Не удержавшись, граф повернулся к разведчику и тихо спросил:

– Влад, ты психологическую загрузку где-то проходил или снова что-то задумал?

– С чего вы взяли?

– Я же не дурак, Лисовский, и отлично помню, как тебя несло на эмоциях. А сейчас ты как из железа отлитый. Даже желваки на лице не движутся.

– Перегорело, – коротко ответил Влад. – Но это не отменяет вашего обещания.

– Знаю, – недовольно скривился Кудасов.

– Не понимаю, что вас не устраивает, – сказал Влад, заметив его мину.

– Вы же мстить начнёте. А это значит, что ни один пират под суд не попадёт. А это, в свою очередь, означает, что из сектора всяческих демократий нам снова начнут ноты слать, с претензиями, что мы якобы применяем силу безосновательно.

– Хорошо. Тогда, в случае если мы застанем пиратское судно на месте преступления, я обязательно спрошу каждого из пиратов, какое у него было детство, не наказывали ли его, случайно, родители и была ли у него в детстве собака.