Джек надеялся, что найдет какой‑нибудь компромат, который и пустит в ход против этого человека, но такого он и представить себе не мог...

Когда Брейди скинул халат, а двое мальчиков стали раздеваться, Джек отошел.

– Эй, вы куда? – окликнул его Кордова.

– К машине.

– Дрочить не время, – насмешливо бросил Кордова.

Джеку захотелось убить его тут же, на месте. Раздробить бы ему череп, а потом вломиться в дом и сделать то же самое с Брейди. Но такие действия не входили в план. Да и жизнь этих ребят не изменится. Какое‑то время они проведут в детском приюте штата и, пройдя через его мельницу, снова вернутся на улицу.

Ночное небо казалось сияющим куполом по сравнению с той чернотой, что царила в душе Джека.

14

Пока Джек ждал в джипе, он нашел и набрал номер телефона братьев Микульских. Ответил Брэд, старший:

– Это я, Джек.

– Привет. Что ты нам принес?

Джек никогда не звонил братьям Микульским, просто чтобы поболтать. Этот раз тоже не был исключением. Но, говоря по сотовому, он хотел соблюдать осторожность.

– У меня есть для вас нью‑йоркский номерной знак. Запиши. – Джек по памяти привел его. – И у вас может появиться желание заняться бизнесом с этим типом.

– Чем он занимается?

– Цыплятки. Думаю, экспорт‑импорт.

– Вот как?

– И, кроме того, думаю, он давно уже созрел для изъятия.

– Насколько?

– Как можно скорее.

– Отлично. Завтра им займемся. Спасибо за наводку, человече.

– Рад помочь.

Закончив разговор, Джек откинулся на спинку. После звонка к Микульским ему стало немного лучше. Странная пара. У них настоящая тюрьма для педофилов. Джек не знал, да и не хотел знать, что у них было в прошлом, после чего они стали так к ним относиться. Но он четко знал, что братья отследят этот фургончик и, когда убедятся, что Джек прав – в чем сам он не сомневался, – еще один поставщик цыплят будет изъят из общества. Навсегда.

Он переменил положение и почувствовал какой‑то твердый предмет, который уперся ему в бедро. Пошарив на сиденье, он нашел распятие с оборванной цепочкой. Точно такое, как однажды видел на шее сестры Мэгги.

Джек закрыл глаза и попытался сохранить спокойствие. Единственное, что ему помогало, были слова – теперь уже недолго... теперь уже недолго... – которые он повторял, снова и снова.

Через несколько минут появился Кордова. Он положил камеры на заднее сиденье и перебрался на место водителя. Включив двигатель, он расхохотался.

– Что смешного? – спросил Джек.

– Мы его сделали! Считай, что он труп! Если даже из‑за этих снимков его не посадят в каталажку, он больше никогда не осмелится показаться на людях! Ему придется сидеть в своем маленьком любовном гнездышке и не высовываться!

Кордова смеялся и подпрыгивал на сиденье, как ребенок, которому рассказали, что Рождество будет триста шестьдесят пять дней в году.

– Я уж начинаю думать, – сказал Джек, – что у вас к нему столько же претензий, сколько и у меня.

Кордова немедленно посерьезнел:

– В общем‑то нет. Просто я всегда радуюсь, когда удается успешно провести расследование для клиента. И вы должны признать, что у нас на руках есть все козыри против этого пижона. Не могу дождаться, пока не увижу эти снимки.

– Я тоже. Где их можно проявить?

– У меня дома есть небольшая лаборатория.

Джек это знал. Он заглянул в нее. Просто небольшой чулан, но, поскольку Кордова снимал от случая к случаю, больше ему и не требовалось.

– Великолепно. Поехали. Только не пытайтесь отстранить меня, потому что я все равно поеду.