Несчастный маленький гоблин взглянул на неё сквозь пальцы.

– Сегодня ночь полной луны, – объяснил Коул. – Это написано в письме, верно? Там сказано, что если перевёртыш не вернётся в орду до полной луны, то он умрёт. Все гоблины умрут.

Кулл кивнул.

– Но почему? Почему вы умрёте? Что гоблинам нужно от моего брата? Что вообще всем нужно от моего брата?

Кулл застонал.

– Гоблинские дела для гоблинских ушей, – проворчал он.

– Ответь ему, воришка, – велела королева. – Твои секреты ничего не стоят, если не сможешь больше жить, чтобы хранить их.

Кулл глубоко вздохнул. Она была не так уж неправа.

– Перевёртыш всегда был в центре. Так устроена вся эт штука.

– Объяснись, – потребовала королева.

– Эт всё про равновесие, – начал Кулл, – между эт миром и другим. Гоблинская магия – на такая, как магия на другой стороне. Мы на сгибаем реальность в красивые формы, как эт делает разный затейливый волшебный люд, мы просто чуть-чуть подталкиваем вселенную и потом всё делаем сами. Гоблинская магия – эт магия хаоса, сила везения. Но нам магия всё-тки нужна, чтоб жить. Как рыбам нужна вода, всем странным существам по эту сторону барьера нужно немного магии. Без неё мы на выживем. Но вся штука в том, что, для того чтоб магия существовала в эт мире, другой мир должен получить что-то взамен. Торговля. Гоблины умеют торговать.

– Меня, – понял Коул. – Ты собирался использовать меня для торговли с другой стороной, чтобы получить больше магии. Из-за этого ты хотел забрать меня, когда я был младенцем, верно?

Кулл кивнул.

– Ритуал с перевёртышем – священный. Когда рождается перевёртыш, в его мелком теле заключена вся магия орды, и поэтому другая сторона тянет ещё сильнее, чтоб забрать его. И вот в чём секрет: ежель на другой стороне оказывается человечий младенец, то Земля будет точно так ж тянуть завесу назад за земного ребёнка. Вот в эт всё дело, видите? Перевёртыш меняется местами с человечьим младенцем, так что человечьего младенца можно отдать фейри на другой стороне. Магический ребёнок – здесь, человечий ребёнок – там. Равновесие. Вода выливается, вода вливается – а мы, рыбы, продолжаем плавать.

– Но ведь это ужасно! – воскликнула Энни.

Кулл пожал плечами.

– А вместо меня ты тоже оставил перевёртыша? – спросила королева.

– Я тогда на был членом совета, – сказал Кулл. – Эт было до меня. Но наверное. Перевёртыш, который подменил тебя, уж давно б вернулся назад в орду и снова стал соплеменником. Так говорится в древних свитках. Он на должен оставаться на месте. Магия перевёртыша на может длиться вечно.

– Я думала, тебе дети вообще не нужны, – зло произнесла Энни. – Ты сам это сказал.

– Ну да. Нам на нужны дети. Нам нужна магия. Совсем немножко. Чтоб просто хватало. Дети… просто помогают нам получить её.

– Уже нет. Больше не помогают, – отрезала королева. Своим взглядом она могла бы расколоть стекло.

– На, – скорбно согласился Кулл. – Больше на помогают. Без перевёртыша на получится. С нами всё кончено. Конец орде. Но и ты на задавайся. Эт конец магии и в твоей Дикой Чаще, ведьмочка.

Королева нахмурилась.

– Так ты думала, что твой лес такой затейливый сам по себе? На. Эт мы. Видишь, мы на совсем эгоисты. Мы делимся магией, которую создаём. По крайней мере, пока есть хоть какая-то магия. Сейчас, конечно, всё пропало. Но ты ведь уже знала эт, так?

Королева ещё больше нахмурилась, но не ответила.

– О чём он говорит, мама? – не поняла Фэйбл. – Что станет с нашим лесом?

– Он по-прежнему будет таким же лесом, – ответила королева.