|
.. - К сожалению, Англия для нас неуязвима, - буркнул король. - Но зато уязвим король Англии! Людовик понятливо кивнул: курфюршество Ганноверское, это фамильное наследие королей Британии, находилось под самым боком Франции; “уязвить” Англию можно через захват Ганновера. - Король Георг, - досказал Конти свою мысль, - несомненно пожелает закупить русских солдат, чтобы оградить Ганновер от наших мстительных посягательств. - Необходимо равновесие, - произнес король, берясь за жирную ветчину с укропом. - Европу спасет только равновесие! - Но центр равновесия политического, - не унимался Конти, - передвигается по Европе, и сейчас он, как никогда, близок к Петербургу, Россия стучится в двери Европы не кончиками пальцев, а ломится всем плечом. Мир сузился, и всем становится тесно. Елизавета громче всех требует себе места под крышей... - А что Петербург? - рассеянно спросил Людовик. - Мы располагаем сведениями о России только благодаря госпоже Каравакк, вдове живописца <Луи Каравакк - французский живописец, работавший в России с 1716 года до смерти своей в 1754 году. Оставил немало портретов царской семьи и русской знати; некоторые из них находятся в Русском музее и Государственной Третьяковской галерее. (Здесь и далее примеч. автора.)>. Вице-канцлер Михаил Воронцов, как и фаворит императрицы Иван Шувалов, склонен к союзу с Францией. Но зато великий канцлер Алексей Бестужев-Рюмин... - А подкупить? Пробовали? - оживился король - Воронцова незачем подкупать: он наш. - А великого канцлера? - Бестужев, - отвечал Конти, - уже набрался взяток от венского двора и сейчас снова возьмет от английского посла Вильямса по его прибытии в Петербург... Людовик был окончательно “изнурен” диетой: - Опять эти.., ваперы! Мой друг, простите своего короля... - Его величество вяло улыбнулся. - Продолжайте: кому из французов удалось проникнуть к русскому двору? - Только живописцу Сампсуа <Сампсуа - французский мастер миниатюрных портретов; работал в России с 1755 до 1763 года.>, ваше величество. Увы, но французское искусство, очевидно, сильнее французской политики, если оно просачивается в эту дикую Россию, словно вода в греческую губку. - А кто этот Сампсуа? Я его знаю? - Сын швейцара, что служил у герцога де Жевра. Обладая даром живописца, Сампсуа удостоен был трех сеансов при дворе. В разговоре с ним Елизавета сожалела о разрыве с Версалем. - Надеюсь, Сампсуа с ответом не сплоховал? - Он сказал, что ваше королевское величество имеет нежное сердце и отвечает Елизавете полной взаимностью... Концы губ Людовика дрогнули в дремотной усмешке, - он еще не забыл, что когда-то был женихом Елизаветы Петровны. - Что ответила Елизавета? - спросил король. - Она отвечала лишь очаровательной улыбкой, которую Сампсуа и воспроизвел на миниатюре, вправленной в табакерку. В руке принца Конти вдруг щелкнула табакерка, на внутренней крышке ее - в овале - король увидел изображение прекрасной полнотелой, женщины, которая стыдливо прикрыла веером обнаженную грудь. Людовик грузно поднялся из-за стола: - Что делать? Россия никому не нравится, но вся Европа нуждается в ее услугах... Так позаботьтесь же, принц, посылкою в Петербург ловкого человека. Нет, не человека, а - дьявола! Поддернув шпагу, король пошел было к дверям, но задержался: - Союз с Россией необходим, чтобы удобнее действовать против России. |
