|
Дождь уже прекратил-ся, однако кусты и трава были унизаны тяжелыми каплями, воздух напоен сыростью и холодом. Но ни Цезарь, ни Марий ничего этого не замечали. Они прошли вдоль сада и остановились у маленького бассейна с фонтаном. Бассейн был пуст, и фонтан не рассыпал вокруг хрустальные брызги, как в жаркие дни. «Сама естественность, – подумал Марий (его-то бассейн круглый год был наполнен водой благодаря системе внутреннего подогрева). – Все мои тритоны и дельфины не стоят этого бес-хитростного уголка». – Ну как, заинтересован ли ты женитьбой на одной из моих дочерей? – спросил слегка на-пряженно Цезарь. – Да, Гай Юлий. – Тебя очень опечалит развод? – Ничуть. Что же ты хочешь за свой дар? – Цена моя велика… Ты войдешь в нашу семью не просто как муж моей дочери – скорее как второй отец. Возраст обязывает. Надеюсь, ты дашь приданое второй моей дочери и обеспе-чишь благосостояние сыновей. Незамужней дочери и младшему сыну понадобятся деньги и зем-ли. Тебе придется употребить свое влияние, чтобы мои сыновья, войдя в Сенат, смогли добрать-ся до консульских кресел. Я хочу, чтобы консулами стали оба. Секст на год старше моего племянника, поэтому он первым достигнет возраста, необходимого для консульского поста. Я хотел бы, чтобы он занял курульное кресло в сорок два года – через двенадцать лет после вступ-ления в Сенат. Он станет первым консулом из рода Юлиев за последние четыреста лет. Я хочу этого! Иначе первым может стать мой племянник Луций… Цезарь вдруг умолк, глядя на плохо освещенное лицо Мария. Сделав успокаивающий жест, заговорил более спокойным тоном: – Между мною и братом никогда не было неприязни, нет ее у меня и к его сыновьям. Но консулом следует становиться, как только приходит твое время. – Твой брат когда-то отдал своего сына на усыновление, не так ли? – Да. Много лет назад. Его имя тоже Секст – это наше родовое имя. – Конечно! Квинт Лутаций Катул! Как я мог забыть, что он часто употребляет имя Цезаря как часть своего… Он-то и будет первым из Цезарей, кто достигнет консульского поста, ведь он намного старше остальных. – Нет! – Цезарь встряхнул головой. – Он больше не принадлежит к роду Цезарей. Он всего лишь Лутаций Катул. – Сдается мне, старый Катул хорошо заплатил за приемного сына. Семья твоего брата не-дурно поправила свои дела. – Да, плата была большой… Не меньше, чем заплатишь ты за новую жену… Так кого же ты все-таки решил взять, Гай Марий? – Юлию. Я возьму Юлию. – Не младшую? – В голосе Цезаря зазвучали нотки удивления. – Конечно, я очень рад… Поскольку я не мог бы позволить ни одной из дочерей вступить в брак раньше восемнадцати, а Юлилле еще и семнадцати нет. Думаю, ты принял верное решение. Хотя… мне всегда казалось, что Юлилла более привлекательна, чем Юлия. – Ты ее отец, ты смотришь совсем другими глазами. Нет, Гай Юлий, твоя младшая дочь не затронула моего сердца. Ей лучше бы по уши втрескаться в того, кто станет ее мужем. Другим она начнет вертеть по своему усмотрению, заставит плясать под свою дудку. А я слишком стар для капризной девочки. Юлия, сдается мне, столь же разумна, сколь и хороша собой. В Юлии мне все по душе. – Она будет превосходной супругой консула. – А ты и вправду считаешь, что я могу стать консулом? Цезарь кивнул: – Конечно. Не сразу, разумеется. Сначала ты женишься на Юлии. Со временем все при-выкнут к твоему новому статусу, поуспокоятся, пересуды смолкнут. Попробуй найти для себя какое-нибудь ратное дело. Военные успехи пойдут тебе на пользу. Приступи к кому-нибудь высшим легатом. А потом начни пробиваться в консулы. – Но тогда мне будет уже пятьдесят. Избиратели не склонны отдавать голоса за старых развалин. |
