— Я бы на твоем месте не очень успокаивался. — Казалось, она его позабавила. — Если я решу, что хочу тебя, ты окажешься на этой довольно узкой кровати со мной рядом.

Улыбка у нее получилась отличная. Прохладно-веселая и немного недоверчивая.

— Вы так полагаете?

— Именно так, — ответил он тихо. — Я действительно так полагаю.

Внутри у Рэчел все кипело от возмущения при виде этой спокойной уверенности в том, что она послушно кинется к нему на шею, если он надумает ее соблазнить. Но Речел не показала своего гнева. Злил ее и его взгляд, странствующий между ее губами и тремя расстегнутыми пуговицами рубашки, и то, как он наблюдал за ней. У нее вдруг появилось странное желание застегнуть пуговицы до самого горла, но она сдержалась. Это было бы полным признанием ее реакции на него, а в этом она и себе не хотела признаваться.

— Я и забыла, — сказала она наивно. — У вас ведь это… слабость к блондинкам, верно? Ох! — Рука ее поднялась к губам в жесте хорошо сыгранного сожаления. — Мне не следовало этого говорить…

Он раздавил сигарету в пепельнице.

— Кажется, Рамирес не терял времени, — прокомментировал он. Прозвучало это так, будто ему стало скучно. “Может, так оно и есть на самом деле”, — решила Рэчел. Блондинка, сеньора из Штатов, осталась просто воспоминанием, а такой мужчина, как Витас де Мендоса, не живет воспоминаниями.

Он лениво потянулся, заставляя ее почувствовать, как подтянуто и мускулисто его тело под облегающей черной одеждой, потом сцепил пальцы рук за головой. Свет лампы блеснул на серебряном медальоне у его горла.

— Рамирес говорил и о вас, сеньорита. Он сказал мне, что вы хотите ехать в Диабло на поиски… брата?

— Да.

Он нахмурился.

— Почему это так срочно? Он сказал вам об армейском патруле?

— Я хочу сама найти Марка. Я не желаю вмешивать в это никого больше, — сказала Рэчел, и сердце у нее громко застучало.

Он опять следил за ней. И почему у нее возникло это странное впечатление, что он видит одним глазом лучше большинства людей, имеющих два?

— Но тогда я спрашиваю себя: почему? — произнес он задумчиво. — И мне не нравятся некоторые ответы, которые сами собой приходят в голову. Скажи мне, Ракиль, не связан ли твой брат с гаримпейрос?

Она крепко сцепила руки.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Он поднял брови.

— Нет? Тогда я объясню. Это нелегальные искатели изумрудов — мужчины, женщины и даже дети, которые ищут неуловимое зеленое пламя богатства в туннелях, которые их душат, в камнепадах, которые их убивают, в реках, которые их топят. Все они мечтают о сокровищах, которые будут им принадлежать, но, знаешь, чем они кончают? Они становятся трупами на грязных улицах Боготы, застреленные или с перерезанным горлом из-за своих жалких находок. Говорят, что можно найти дорогу в Санта Изабель, где живут гаримпейрос, по кровавым следам. Так если твой брат ищет в Диабло изумруды, лучше скажи мне об этом сейчас.

Ей стало больно глотать, так пересохло у нее горло.

— Мой брат геолог на предвыпускной практике, — наконец сказала она.

— Что бы он ни искал, это — не изумруды. Единственная причина моих поисков состоит в том, что наш дедушка болен и срочно хочет его видеть.

В этом нет ничего такого, что может заинтересовать армейский патруль, — говорила она себе. Может за информацию о нелегальных искателях изумрудов дают награду, потому-то Витаса де Мендосу так интересует деятельность Марка. Совершенно определенно, что у него есть иной источник доходов, кроме работы проводника.