И вот она уже покидает отель. Едва не ослепнув от солнца, Алекс надела темные очки. И с наслаждением вдохнула солоноватый морской воздух. О Господи. Она сделала это, она добралась сюда, в Триполи. Просто невероятно!

Сначала Алекс хотела пойти в гавань, однако даже отсюда хорошо были видны и причалы, и корабли – в глаза бросился огромный металлический корпус нефтеналивного танкера. Нет, гавань может подождать и до завтра. Портье уже сообщил ей, что во дворце, долгое время служившем резиденцией триполитанских пашей, теперь расположен музей. Он находится в самой древней части города, где извилистые тесные улочки кишмя кишат ворами и мошенниками.

Алекс повернулась спиной к гавани и кое как заковыляла туда. Нет, она слишком устала, чтобы передвигаться пешком. Заметив допотопный «мерседес», девушка взмахнула рукой. Шофер подрулил к тротуару. Да, она угадала правильно, это оказалось такси, и она тут же села в него. Судя по всему, у них тут вообще не принято ставить в машинах кондиционеры, подумала Алекс, обмахиваясь картой города.

Ее трясло от нетерпения – так хотелось поскорее добраться до дворца. Пришлось потратить несколько секунд на препирательства с шофером, от которого неимоверно разило потом и который старательно делал вид, что не понимает ни по французски, ни по английски. Наконец «мерседес» с натужным стоном двинулся с места. Алекс безнадежно проиграла этот раунд, пообещав заплатить десять американских долларов за то, что, по ее прикидкам, стоило не больше пяти.

Ну и наплевать. Через две минуты такси затормозило перед неуклюжим каменным замком, окруженным толстыми и высокими стенами. На Алекс напал столбняк. Она не могла заставить себя покинуть машину. Зато в мельчайших подробностях рассмотрела лица турецких солдат, маршировавших возле распахнутых ворот. Они были одеты в шаровары, жилеты и огромные тюрбаны, вооружены мушкетами, пистолетами и ятаганами.

– Мадмазель! – окликнул шофер. – Мы приехать дворец!

Алекс очнулась и открыла дверцу. После всего, что она прочла про жизнь в Триполи в начале девятнадцатого века, ей не стоило никакого труда вообразить себе все что хочешь. Вот только почему то от этих грез наяву душа уходила в пятки.

У ворот она задержалась, с трудом вдыхая раскаленный, как в пустыне, воздух. Мимо нее прошла группа арабских школьников и туристов из Швеции, но девушка не обратила на них внимания. Ей едва не стало дурно, эти постоянно маячившие перед глазами картины прошлого сводили ее с ума.

Необходимо сейчас же вернуться в отель, поесть и выспаться. Необходимо обуздать свои чувства и распоясавшееся воображение.

Но ведь это – дворец самого паши. Здесь держали в плену Блэкуэлла. И где то здесь он принял свою ужасную смерть.

Обливаясь потом, мечтая хоть о какой нибудь тени, Алекс с трудом проглотила застрявший в горле комок. Какая ужасная жара: она вот вот хлопнется в обморок. Заглянув внутрь, она поняла, что дворец, по сути, является скопищем сообщавшихся между собою зданий, садов, переходов, террас и башенок. Весь внутренний двор был обсажен высокими пальмами.

И тут силы окончательно оставили Алекс, колени у нее подогнулись. Она нуждалась хотя бы в глотке холодного воздуха и каком нибудь питье. Испугавшись, что может и впрямь потерять сознание, Алекс повернулась и поплелась вниз по улице, в сторону какого то магазинчика. Чувствуя, как темнеет в глазах, она ввалилась внутрь.

Наверху, в мансарде, над столом склонился молодой человек, что то читавший при свете неяркой лампы. Он приехал на каникулы из Гарвардского университета, где скоро должен был получить диплом политолога. Вообще то ему полагалось все свое время посвятить подробностям падения Муссолини, однако он постоянно отвлекался на другие вещи. В частности, на войну между США и Триполи в начале девятнадцатого века.

Его всегда увлекала история отношений между Соединенными Штатами и Ближним Востоком.