– Я то вам этого не скажу, – улыбнулся Жозеф. – А вот отец думает иначе.

Алекс снова уставилась на лампу. Ну что за глупость – хотя бы на миг вообразить, что эта штука выполняет желания! Чтобы поверить в такое, мало быть просто романтической дурой. Ничто на свете не способно возродить к жизни Блэкуэлла – и уж тем более перенести Алекс в его время, чего она хотела больше всего. Нет, она должна почаще напоминать себе, что чудес на свете не бывает.

– Это всего лишь изящная старинная лампа, – промолвил Жозеф.

Верно, ах как верно! Алекс кивнула. Нужно уходить. Нужно забыть эту лавку, эту лампу и свои романтические бредни.

«Купи ее».

Эти слова громом прогремели у нее в голове. Отчетливо. Повелительно.

И она почувствовала, что он стоит за спиной, она ощутила исходившую от него силу и убежденность.

С тех пор как девушка покинула Нью Йорк, она ни разу не чувствовала его присутствие.

Что то должно произойти. Удивительное. Ошеломляющее…

– Алекс? – всполошился Жозеф. – Что с вами? Вам опять плохо?

Алекс не в силах была отвечать. В голове все еще звучал его голос. Он приказывал: «Купи ее. Забери ее. Так надо».

«Так надо! – гремело у нее в ушах. – Так надо! Так…» Никогда прежде он не разговаривал с нею в таком тоне.

– Алекс? – окликнул Жозеф.

Она подняла глаза, привлеченная странными нотками в его голосе, и увидела, что юноша сильно побледнел.

– Что здесь творится, Алекс? – понизив голос до шепота, он принялся тревожно озираться.

– Я беру ее, – сухо заявила она. И тут же почувствовала, что он не будет настаивать на обратном. – Сколько?

– Сто пятьдесят долларов, – вмешался торговец, держа перед собою бумажку с нацарапанными на ней цифрами. Не успела Алекс промолвить и слово, Жозеф накрыл ее руку своею и, заглянув в глаза, хрипло сказал:

– Вы не могли захотеть купить эту штуку сами.

Однако в ушах у Алекс по прежнему звучал повелительный голос: «Так надо!»

– Так надо.

Пушистые ресницы на миг прикрыли серые глаза. Жозеф неохотно убрал руку. Он повернулся к отцу и резко заговорил с ним. Отец и сын тут же горячо заспорили. Но вот юноша обернулся к Алекс:

– Для вас он снизит цену до пятидесяти долларов.

– Спасибо. – Она полезла в карман рюкзака. Ее сердце билось, как птица в клетке. Мужчины следили за тем, как девушка выписывает чек. Ее руки заметно тряслись.

И тут Блэкуэлл сказал:

– Теперь мы можем уйти, Александра.

Глава 4

Голова у Алекс шла кругом.

Она стояла на ступеньках магазина перед Жозефом, и ей хотелось смеяться и плакать, обнять этого милого мальчика и бежать прочь отсюда. Жозеф не спускал с нее глаз. Алекс криво улыбнулась:

– Между прочим, завтра я собираюсь побывать в музее.

– О, да ведь я знаю его, как свои пять пальцев! – просиял юноша. – Вы позволите быть вашим гидом? Клянусь, я сделаю все, чтобы вам понравилось… Я даже покажу вам потайной ход.

– Я буду очень рада, Жозеф, – кивнула Алекс. – Увидимся завтра.

Он следил за тем, как новая знакомая закидывает за плечи рюкзак, все еще держа лампу в руках, и уходит прочь. Алекс ощущала этот взгляд спиной – пока не повернула за угол. До чего же странно. Она до сих пор упорно пыталась вспомнить, где и когда могла встречаться с ним раньше. Только ей почему то казалось, что его звали по другому.

Солнце клонилось к закату. Откуда то сверху донесся протяжный крик на арабском.