На сей раз Пернел собрала все свое муже¬ство:

— Я говорила так, потому что боялась — ты догадаешься о... о том, что со мной про¬исходит. Это такой был ужас... — Она по¬дыскивала слова. — Я... я решила все скры¬вать. А вдруг вы догадаетесь... — И умолкла, внезапно охваченная последним, непобеди¬мым смущением любви.

Но она уже сказала, конечно, больше, чем хотела, а ему все было мало, он желал слы¬шать ее признания.

— О чем? — нетерпеливо допрашивал он.

Что ж, Хантер сделал все, что мог, чтобы победить ее настороженность, завоевать ее доверие. Она не в силах больше сдерживать¬ся.

— Догадаетесь о том... что меня перепол¬няет любовь к тебе! — прошептала она.

— Любовь моя! — Хантер нежно заключил ее в объятия.

Он прижимал ее к сердцу, молчал, а Пернел была на вершине счастья. Какое изуми¬тельное, радостное у него лицо... Она увиде¬ла его, когда он отодвинулся и посмотрел ей в глаза, как бы боясь поверить. Потом стал часто, нежно целовать ее, все заглядывая ей в лицо. Наконец губы их слились в долгом-долгом, самозабвенном поцелуе.

— Ты... ты уверена, дорогая? — Он все еще сомневался.

— Конечно! Да, да, да! — вскрикнула она и успела заметить новый восторг на его ли¬це, прежде чем он опять начал целовать ее. — Но я думала, — на мгновение она ото¬рвалась от него, — что ты уже все понял... знаешь...

— Конечно, милая моя. Я еще не весь разум растерял, — подтвердил Хантер с улыбкой, которая так давно сводила ее с ума. — Все наши разговоры... Я вспоминал их, поначалу даже анализировал. Ты прояви¬лась в них — как сердечная, умная, красивая девушка, с тонким чувством юмора. Ведь, в сущности, наши отношения... подспудно мы наслаждались обществом друг друга. Во вся¬ком случае, так мне казалось. Раз за разом, после наших встреч, я спрашивал себя — от¬куда эти наши ссоры, стычки... порой мы прямо ненавидели друг друга. Мне приходи¬ло в голову: быть может, это для тебя защит¬ная маска, попытка не выдать свои истин¬ные чувства?

— Я много раз отмечала, что ты очень умен, — лукаво улыбнулась Пернел, за что и была вознаграждена самыми нежными поце¬луями.

Эти поцелуи довели ее до легкого голово¬кружения, он заметил это и сразу же ото¬рвался от нее. Впрочем, Хантер и сам, все же заметила она, нуждается в том, чтобы не¬сколько... отдышаться после столь сильных переживаний.

— Но у меня был еще один ключ к раз¬гадке. — Он отодвинулся от нее, сдерживая частое дыхание.

— О чем это ты? — Она все еще не в со¬стоянии была что-нибудь соображать после его поцелуев.

— А о том, что ты не очень активно отве¬чала на амурные притязания твоих поклон¬ников. Разве мог я, дорогая, думать иначе в те редкие минуты, когда держал тебя в своих объятиях, и ты без всякого притворства отве¬чала на мои ласки? В чем тут дело, задавал я себе вопрос.

Пернел потупила глаза:

— А разве я отдавалась тебе полностью?

— Конечно, нет. — Он тихонько, ласково поцеловал ее в губы. — Но у меня еще кое-что припасено.

— О Господи, что же я еще натворила?

Хантер рассмеялся, увидев выражение ее лица.

— Это случилось в прошлое воскресенье. Увидев из кабинета, как ты трудишься со своей косилкой, я спустился в гостиную в тот момент, когда ты очищала косилку от травы. Тут у меня зазвонил телефон.

О, не может быть! Теперь, после всего, счастье уже пришло, она полностью довери¬лась Хантеру, — он снова заговорил... о ней.

— Ты, наверно, подумала — это твой те¬лефон звонит. Поднимаю трубку — и что же? К великому моему удивлению — я ведь был уверен, тебе вовсе не свойственно под¬слушивать, — ты намеренно выключила ко¬силку.