– Эти соображения возникли у вас тогда или вы сейчас так рассуждаете?

– Я бы не сказал, что тогда у меня было время рассуждать, сэр. Нет, тогда я ни о чем не думал. Когда надо действовать, сэр, целиком полагаешься на то, чему тебя учили. Некогда рассуждать и искать причины. Это остается на потом.

– Куда вы целились?

– В грудь, сэр. Не промахнешься. Тазер ведь не оружие поражения, им никого всерьез не выведешь из строя.

– Тем не менее именно это и произошло. Вам известно, что теперь полицейским рекомендовано стрелять из тазеров по рукам и ногам, а не в грудь?

– Сэр, там было темно, мне угрожали, и я не хотел рисковать.

Чамберс прокашлялся:

– Вы знали, что мистер Дойл ждал старшего инспектора Бэнкса, старого друга семьи, который придет и все уладит?

– Нет, сэр, я этого не знал.

– Вы знали, что Дойл ходит на костылях после недавней операции на колене?

– Нет, сэр, не знал.

Уорбертон обернулся к своему непосредственному начальнику Майку Третовону, и тот подбадривающе ему кивнул. Третовону было под пятьдесят, настоящая военная косточка, профессионал высокого класса. Цвет лица нездоровый, с багровым оттенком. Не страдает ли Майк от повышенного давления? Впрочем, держится он холодно и взвешенно, так что не факт. Может, просто на солнце перегрелся.

– Эту информацию до нас не довели, – добавил Уорбертон.

Чамберс обратился к Жервез:

– Я так понимаю, вы тоже об этом не знали, Катрин?

– Нет, – покачала она головой. – Джульет Дойл не упомянула о том, что ее муж передвигается на костылях. Видимо, она полностью сосредоточилась на проблемах дочери.

– Нам не важно, почему она об этом не сказала. Важно другое – это обязательно следовало выяснить и довести до личного состава на предварительном совещании. Обязательно. Нельзя посылать людей на операцию, не имея четких данных. Это вопрос жизни и смерти.

Жервез сжала руки в замок. Энни очень хотелось сказать, что Тони Блэр ничуть не тревожился, что у него нет четких данных, когда отправлял людей на войну в Ирак, но в итоге решила промолчать. Наверно, я взрослею, подумала она, научилась держать язык за зубами. Во всех смыслах.

Чамберс положил ручку на блокнот. Он весь был исписан округлыми, похожими на паутину каракулями, как показалось Энни, по большей части – совершенно бессмысленными.

– Ну что же, – заявил Чамберс. – Полагаю, нам надо временно поставить точку. Слишком многое непонятно, массу вещей предстоит разъяснить. Это только начало.

– Тут есть еще одна проблема, – произнесла Жервез.

Чамберс задрал бровь:

– Вот как?

Жервез не обратила на него ни малейшего внимания, она обращалась непосредственно к Маклафлину:

– Вы позволите нам допросить Эрин Дойл, сэр? По горячим следам?

– Не думаю, что это оправ… – немедленно встрял Чамберс, но Маклафлин перебил его на полуслове:

– Ситуация сложная. При использовании тазера пострадало гражданское лицо. – Он перевел взгляд с Чамберса на Жервез и обратно. – Ясно, что ваш отдел и вы лично вплотную этим займетесь, Редж. На этом, я уверен, будет настаивать и отдел внутренних расследований.

Чамберс кивнул.

– Но с другой стороны, – продолжал Маклафлин, – мы имеем огнестрельное оружие, из‑за которого спецназ и проник в дом Дойлов. Полагаю, Редж, вы согласитесь с тем, что это отдельное расследование. Нам необходимо выяснить все, что возможно, об этом оружии, откуда оно вообще взялось, и притом выяснить максимально быстро. Вряд ли кто‑нибудь способен справиться с этой задачей лучше, чем мы.